Одной из главных проблем не только для науки, но и для кинокритического, публицистического, журналистского дискурса в России (в России в большей степени, чем на Западе) является проблема понимания того, что такое культовое кино.
В одном из своих текстов культуролог Наталья Самутина совершенно правильно говорит, что «Волга-Волга» и «Титаник» — это культовые фильмы. Для нее, например, в тот момент «Титаник» был некультовым фильмом, хотя я готов объяснить, почему он может таким считаться. То есть это «пристежка» для того, чтобы сделать нечто более популярным, объяснить какое-то пристрастие публики к феномену или артефакту. Например, «Матрица» — культовый фильм. В конечном счете это не объясняет ничего. Все «культовое». В этом смысле на Западе, конечно, значительно проще, откуда к нам культовое кино и пришло, и там ученые давно заинтересовались этим феноменом. На Западе есть четкое и ясное определение, что это такое. Мы должны понять, когда этим заинтересовались ученые, когда эта тема стала более-менее престижной, респектабельной, чтобы ученый вообще мог заниматься культовым кинематографом, ведь это не Годар и подобные режиссеры.
Уже в начале XX века критики употребляли понятие «культ», «культовое кино». Если взять любую хрестоматию по культовому кинематографу, можно найти тексты очень ранних авторов. В конце 70-х — начале 80-х появился феномен «полночного кино» — фильмы, которые показывают только ночью и которые привлекают огромное количество аудитории, потому что их показывают ночью и только в определенных кинотеатрах, и люди могут ходить на них месяц, год и так далее. Был случай, когда фильм Алехандро Ходоровски «Крот», который является наиболее ярким примером полночного кино, выкупил менеджер «Битлз», и его стали показывать в другом кинотеатре по утрам. Через три дня фильм сняли и вернули в ночной прокат, и люди снова стали ходить на сеансы. Это вопрос о том, как кинематограф работает с аудиторией, почему именно эта аудитория испытывает интерес именно к этому кино. Это вопрос атмосферы и тому подобного.
Джонатан Розенбаум и Джим Хоберман выпустили книжку Midnight Movies («Полночное кино»), которая стала хитом. В своей книге они во многом описали феномен именно культового кино. То есть midnight movies — это определенная сфера, определенная составляющая культового кинематографа.
Важной книгой в начале 1990-х стал сборник The Cult Film Experience, где мы уже можем увидеть, что такое культовое кино, что к нему относится. Прежде всего это два явления. Первое явление — это американские фильмы категории B, прежде всего science fiction и, может быть, horror 1950–60-х годов, это могут быть молодежные фильмы, с другой стороны, это midnight movies, о которых шла уже речь.
В конце 1990-х происходит резкий ренессанс, выходит книга The Cult Film and Its Critics. На протяжении 2000-х это одна из самых важных тем. Если в начале 90-х в феномен культового кинематографа входили вызывавшие интерес экспериментальные фильмы, но они могли попадать в категорию midnight movies, как фильм Линча «Голова-ластик», с другой стороны, американский дешевый sci-fi, то в конце 90-х культовое кино значительно шире и гораздо больше. Ученые сделали вывод, что культовое кино — это не только фильм The Rocky Horror Picture Show, хотя он наиболее важный, или фильмы Эда Вуда, но и огромное количество других работ, к которым аудитория испытывает жаркий интерес.
Культовое кино — это кино, к которому определенная аудитория (она может быть определена с разной степенью точности) испытывает устойчивый, неослабевающий и высокий интерес.
Условно говоря, культовым фильмом для вас будет тот, что вы пересматриваете постоянно. Это не «любимый фильм» (хотя ваш любимый фильм может нечаянно оказаться культовым фильмом). Это обычно все-таки фильмы, которые относятся к тому, что называется low, «B» и так далее. Редко какой-то фильм Феллини или Пазолини может стать культовым фильмом. Все его могут восхвалять, он может входить в учебники, в тройку лучших фильмов всех времен и народов, но люди не будут ходить на него в кино каждую ночь, пересматривать.
В этом смысле культовое кино инклюзивно. Оно готово включить все. Например, вы можете встретить фаната, которому вы скажете: «Фильм Роджера Кормана „Смертельные гонки 2000 года“ — это культовое кино». Он скажет: «Да, культовое кино, я очень люблю, отличный фильм». А потом вы ему скажете: «„Титаник“ — это тоже культовое кино». И тут он скривится, скажет: «Нет-нет, это популярный фильм, это ни в коем случае не культовое кино!» Мы должны считать, что «Титаник» — это блокбастер, один из самых успешных фильмов с Леонардо Ди Каприо. То есть вроде ничего культового здесь нет, это не полночное кино, не дешевый sci-fi, это Леонардо Ди Каприо. Тем не менее именно потому, что там снимался Леонардо Ди Каприо, этот блокбастер имеет культовую сторону, культовое измерение. Почему? Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что миллионы девочек молились на плакаты Леонардо Ди Каприо и плакали, когда смотрели, как он отважно тонет в «Титанике». Я могу сослаться на личный опыт. Личный опыт тоже может быть частью нашей научной жизни, когда мы делаем какие-то открытия. Я помню, что, когда я учился в 8–9 классе, все девочки только и говорили о Ди Каприо, Ди Каприо был на всем и везде. Они покупали все фильмы с Ди Каприо. Они, например, могли купить фильм «Полное затмение», где он играет гомосексуалиста, и удивлялись, говорили: «Это наш любимый актер, мы привыкли его видеть в „Титанике“».
Главное, что мы должны понять: даже те фильмы, которые, казалось бы, могут быть некультовыми, могут иметь культовое измерение. «Титаник» — один из ярких примеров.
Культовое кино инклюзивно, поэтому в это понятие во многом входит национальный кинематограф. Есть аудитория, которая обожает японский киберпанк. Это явление культового кино. Или, например, любят ранние новозеландские фильмы Питера Джексона, но не любят позднего Питера Джексона, хотя «Властелин колец» тоже имеет культовое измерение.
Культовое кино — это жанровое кино, чаще всего дешевое. Культовыми фильмами раньше других становятся ужасы. Любопытно, что сюда попадают и фильмы так называемого авторского кинематографа. Существует теория автора, авторского кинематографа, недавно появилась теория вульгарного авторского кинематографа, на Западе обсуждается теория авторского кинематографа в культовом кино. Например, все фильмы, которые снимает Дэвид Линч, становятся культовыми, потому что это культовый автор. Все фильмы, которые снимал до определенного момента Джим Джармуш, были культовыми, потому что это культовый автор. Квентин Тарантино — культовый автор.
Режиссер может «нечаянно» снять культовый фильм, но он не является культовым автором, хотя и сделал культовое кино. Например, фильм Брюса Робинсона «Уитнэйл и я» — типичное культовое кино, входит во все каноны, списки, но тем не менее последующие его фильмы не таковы.
Самое главное и интересное — то, что исторически культовое кино начало трансформироваться ровно в тот момент, когда ученые стали обращать на него внимание. Режиссеры, авторы поняли, что есть некая область, которая может привлекать внимание, и стали использовать это. То есть то, что использует Тарантино в своих фильмах, — это в хорошем смысле эксплуатация культового кинематографа. То, что использует Дэнни Бойл в фильме «На игле», — это эксплуатация культового кинематографа: огромное количество аллюзий на другие фильмы, использование приемов, тем и так далее.
Автор книги Withnail and Us с аллюзией на фильм «Уитнэйл и я» говорит о том, что на самом деле есть британские культовые фильмы, например Performance Николаса Роуга и Дональда Кэмпбелла, а фильм «На игле» не является культовым, потому что это, с его точки зрения, postcult — посткультовое кино. Эта точка зрения имеет право на существование и во многом справедлива, потому что культовое кино вместе с рефлексией изменяется, трансформируется, оно живое, потому что чувствительное. Оно изменяется именно потому, что есть большой набор «насмотренности» у авторов, которые его создают.
Изменяется и рефлексия культового кино. Если раньше исследователи писали о sci-fi и midnight movies, то сегодня они могут смело исследовать «Титаник», «Властелина колец», «Сумерки» или «Хоббита» и говорить, что эти фильмы имеют в том числе культовое измерение. Это одна из самых живых и интересных тем, потому что всегда рефлексия, критика, киноведение, наука и феномен оплодотворяют друг друга, и кто знает, какие еще между ними будут пересечения и переплетения.
