Среди глобальных проблем современности есть такая, как глобальное потепление планеты — процесс, который изучается, но изучать который очень сложно, поскольку у него очень много разных параметров, и есть некоторое социальное сопротивление этому факту, сопротивление научному консенсусу о том, что глобальное потепление имеет место. Это сопротивление получило название климатический скептицизм, который сам по себе стал или становится предметом исследования: что с ним делать, как его объяснить и как с ним бороться?
Почему тема климатического скептицизма важна? Почему ученые не могут плюнуть на общественное мнение, которое не согласно с данными науки, и спокойно заниматься исследованием? Сегодня ситуация знания меняется, она всегда меняется, но сегодня она изменилась еще и в том отношении, что фундаментальная наука оказывается под угрозой, поскольку сами механизмы финансирования становятся все более проблематичными, роль государства падает, роль внегосударственных институтов растет, сеть и сетевое распространение знания тоже стало важным фактором.
Одним словом, структура, что касается, например, климата, такова, что есть наука, которая занимается производством знания, — она чрезвычайно разветвленная и часто плохо коммуницирующая между собой, — есть консультативные международные структуры, которые занимаются координацией исследования и в которых представлены как люди науки, так и люди, скажем, из министерств, например, экологии или охраны окружающей среды, есть разные образовательные институции, кафедры, факультеты, популярные журналы, и есть общественное мнение, которое существует в виде реплик, писем, блогов и которое оказывает обратное воздействие в том числе на финансирование науки. В этом смысле происходящее на этом четвертом этаже, в этом четвертом отсеке в общественном мнении так же важно для производства климатического, экологического знания.
Получается, что сам феномен климатического скептицизма оказывается фактором, не учитывать который абсолютно невозможно. Ученые не могут абстрагироваться от людей, которые придерживаются той или иной разновидности климатического скепсиса — этих разновидностей немало, и они не могут сказать: «Ну, хорошо, вы думаете, что Солнце крутится вокруг Земли, — это ваше дело».
Каковы причины климатического скептицизма? Они разнообразны. Одной из таких причин может быть назван когнитивный диссонанс, а именно разрыв между тем, что человек знает, и тем, что он может сделать. То есть тот факт, что наша цивилизация развивается так, что приносит вероятный ущерб цивилизации завтрашней, является фактором, настолько мешающим нашему комфорту, что сознание мобилизует свои ресурсы на то, чтобы это отрицать, для того чтобы нормально функционировать.
Презентация знания все больше организуется по медийной, а не по когнитивной логике. Тут можно говорить о переструктурации индивидуального знания. В досетевую эпоху, например, человек имел одну конфигурацию знания, представлял себе, что является основным стволом какой-то науки и что является ответвлением. Сегодняшние поисковые системы разрушают такие представления. У людей определенного возраста они не могут быть так легко разрушены, но у молодежи уже нет представления о стволе и так далее. Их представление о науке задано их поисковой рутиной, они могут забираться к дальним веточкам знания совсем необязательно по стволу, поисковые системы обеспечивают им доступ из любой точки, с любого слова и так далее.
С другой стороны, само представление о знании задается медийной логикой. Например, журналисты, телевизионщики знают о том, что тема, которая снискала слишком большой общественный консенсус, перестает людей интересовать.
Создается искусственная конфликтность в мнениях, чтобы подогреть интерес публики.
Сходный случай описан, например, в табачной индустрии, когда ученые стали обращаться к медиа, чтобы те сообщили о несомненном вреде табака для здоровья. В медиа стали им отказывать или соглашаться только при условии, если они приведут оппонента. Их мало интересовало, что оппонентов нет или что их крайне ничтожное меньшинство, они нужны по медийной логике.
В этом смысле сама структура общественного знания о климате строится именно таким образом, что на любое достигнутое знание ему должно быть противопоставлено антизнание. К тому же сегодня сам статус экспертного мнения также подвергся переструктурации: кто является экспертом, само понятие экспертизы во многом себя дезавуировало, во многом себя разоблачило, создается много псевдонаучных институций, куда попадают либо диссиденты общего научного мейнстрима, либо люди из смежных областей, и создаются государственные, или парагосударственные, или межгосударственные, или внегосударственные научные учреждения. Здесь опять же напрашивается аналогия с табачной индустрией, которая создала специальный научный совет табачной индустрии.
Притом что знание стало сегодня гораздо доступнее, чем, скажем, век назад, ученые жалуются на то, что школьники все меньше знают и все меньше понимают функционирование мира и функционирование самой науки. В частности, вненаучная среда часто принимает неопределенность, являющуюся признаком научного знания, за некий его крах. Ученые сами не могут договориться, и это для обывателя служит аргументом в пользу того, что научное знание не получено.
Сегодняшнее научное знание часто носит вероятностный характер, и, если удается поднять вероятность правильности теории с 20% до 40%, это уже является колоссальным научным результатом. Для обывателя тут нет никакого результата. По-прежнему можно спорить, и эти характеристики научного знания, а именно, что знание постоянно имеет дело с неопределенностью, недостаточно объясняются простому гражданину. В результате обыватель, потребитель этого вульгаризированного знания путает научную неопределенность с сомнением, являющимся, как и в табачной индустрии, порождением либерально-медийной логики, которая побуждает человека не верить науке, будит его критический потенциал, апеллирует к его индивидуальному картезианству и так далее.
Конечно, общая тенденция в том, что климатический консенсус, а именно представление о том, что: а) сегодняшнее развитие цивилизации способствует глобальному потеплению, б) возможна адекватная человеческая реакция на эти процессы, которая может эти процессы хотя бы затормозить, — пробивает себе дорогу, но еще очень много остается сделать.
