Иными словами, когда мы говорим о практиках цифрового пользователя, мы говорим не только о том, что он репрезентирует, исключительно находясь онлайн, находясь в медийном пространстве, ― мы говорим о гораздо более плотной и полной картинке нормативных практик. Второе, о чем имеет смысл говорить, ― это то, что существуют, как я уже рассказывала, нормы цифровой грамотности, то есть в некотором смысле такие практики и такие умения, которые предполагаются полезными для современного пользователя. В той или иной степени эти нормы цифровой грамотности связаны в очередной раз с проактивной позицией субъекта, то есть с тем, что человек может сам нести ответственность за свои действия, с тем, что он считает себя самостоятельным субъектом производства информации, с тем, что он умеет работать с проверкой информации. С другой стороны, эти нормы цифровой грамотности отсылают к представлению о технической, информационной, медийной подкованности вообще.
Наконец, согласно Дагу Белшоу, который, собственно, писал про цифровую грамотность, не существует одной-единственной стратегии правильного цифрового поведения, то есть не существует одной-единственной цифровой грамотности, которую можно навязывать всем остальным. Все эти нормы варьируются в зависимости от культурных обстоятельств, в зависимости от социальных контекстов и даже в зависимости от возраста пользователя. В этой связи две аксиоматичные установки, что цифровая среда везде и что цифровая среда диктует правила грамотного и комфортного пребывания в ней, и стоит сказать о том, что навыки цифрового пользования — это, с одной стороны, то, что связано с цифровым присутствием, с обеспечением качественного цифрового присутствия меня как пользователя, меня как субъекта, меня как гражданина, как человека ― любые другие идентичности можно перечислять. А с другой стороны, это нечто связанное с присутствием в цифре ― не с тем, как я сочетаю между собой онлайн и офлайн инструменты и сервисы, а с тем, как я себя позиционирую там и насколько умею это делать в согласии с другими, например, моделями распространения или конструирования имиджа.
Что касается цифрового присутствия, то здесь все довольно очевидно. Когда мы говорим про присутствие в цифре, мы говорим, во-первых, о наличии определенных коммуникативных стратегий, то есть если у нас есть проблема или задача, которая связана с общением, мы должны уметь грамотно его настроить, пользоваться разными сервисами, понимать, с кем и как мы общаемся, осознавать, что есть определенные этические нормы коммуникации, и, самое главное, понимать, что все эти представления о нормальном во многом контролируются именно нами, а не какими-то стейкхолдерами, не какими-то людьми или организациями, которые в состоянии создать условия запрета на какие-то акции в Сети, на какие-то проявления агрессии в Сети.
Второе, о чем имеет смысл здесь говорить, — это то, что цифровое присутствие обеспечивается ответственным отношением к экологичности любого контента, любого акта, который мы производим. С учетом того, что мы понимаем, что цифровое пространство принципиально публично и нам не остается ничего приватного, то понятно, что мы должны быть очень внимательны, очень аккуратны в каждом шаге фиксации этого присутствия: в распространении любых данных, в публикации какой-то информации, которая касается не нас, потому что довольно часто мы можем публиковать данные о других людях, даже не замечая, что мы таким образом нарушаем границы их приватности и занимаемся тем, что называется аутинг, то есть предоставляем информацию, которую люди не хотели расшаривать и представлять публично.
Нужно помнить, что в определенной мере разговор про цифровую среду и цифровую публичность, цифровое присутствие — это разговор про самостоятельное умение контролировать любые свои желания, любые свои представления о нормальном и каким-то образом сочетать это с логикой наличия другого, то есть это не я просто живу в Сети, а это мы все там живем и сосуществуем. Нужно мыслить не только тактически, что мне нужно выполнить ту или иную коммуникативную задачу, поэтому я буду пользоваться тем или иным сервисом, но и стратегически: как пользование теми или иными возможностями или инструментами вписано в мое представление об этическом, о правильном, о допустимом, насколько мои конкретные акты по решению профессиональных задач, профессиональных проблем укладываются в сосуществование с другим. Здесь очень важно помнить, что на самом деле во многом это цифровое присутствие обеспечивается, конечно же, не нашим желанием. То есть мы можем контролировать то, как будем выглядеть в Сети, что мы там будем говорить, мы можем создавать некоторые такие рамки нравственности для себя, но все, что мы делаем в Сети, опосредовано софтом, программным обеспечением, и об этом тоже нужно помнить.
Если я хочу настроить качественное собственное присутствие в Сети, я должен или должна помнить, что во многом любые мои действия там опосредованы наличием определенного программного обеспечения, работающего, естественно, в соответствии с определенными алгоритмами передачи данных и так далее. Это означает, что, как бы я ни хотел или ни хотела выстраивать собственный сценарий жизни онлайн, они все равно будут подконтрольны тем сервисам и тем техническим возможностям, которые уже существуют. То есть я все равно в Сети буду играть по тем правилам, которые придумали до меня люди, настраивавшие взаимодействие между машиной и человеком, например интерфейсы или функционал тех же социальных сетей. То есть в какой-то мере, когда мы говорим о цифровом присутствии, возникает парадоксальная ситуация: с одной стороны, мы настаиваем, что интернет — это принципиально свободное пространство, в котором очень плохо работают любые корпоративные или государственные установки на контроль и в котором у пользователей лучше всего получается в коммуникации друг с другом выстраивать определенные правила и конвенции, а с другой стороны, мы фиксируем, что на самом деле пользователь очень ограничен в этом своем функционале, потому что любое выстраивание любых нормативов осуществляется только в соответствии с теми техническими возможностями и ограничениями, которые выставляются, и никак иначе.
И здесь, на мой взгляд, нужно формировать такую пользовательскую скромность, то есть понимать, что, действительно, я не могу выпрыгнуть из себя, не могу реализовать любые свои представления, потому что во многом я не контролирую саму цифровую среду и мое присутствие там — это присутствие песчинки, потому что нас там миллиарды и миллиарды, мы все на самом деле довольно разобщены, несмотря на то что Сеть ― это глобальное явление, там сталкиваются люди разных традиций, разных привычек, и это нормально. Но, несмотря на это, я все-таки могу контролировать самого себя, я могу собирать вокруг себя то комьюнити, которое будет комфортно для меня, я могу попытаться — это очень важно — установить нормы, которые мне кажутся приемлемыми, и, может быть, тогда, по крайней мере в моем небольшом кластере, цифровая среда обретет эту категорию комфортности.
Вторая проблема в этой связи или второй блок обсуждения того, что такое цифровые навыки пользователя, — это разговор про то, как цифра вторгается в нашу офлайн-жизнь. Здесь, конечно же, существует довольно много интересных исследований, которые связаны с тем, что развитие современных технологий, развитие технологий виртуальной реальности, дополненной реальности фактически по-другому проблематизирует вопрос о том, как информационные технологии или как компьютерные технологии, мобильные технологии становятся участниками наших офлайн-акций. Потому что раньше мы могли говорить о том, что пользование смартфонами меняет наш опыт социального взаимодействия: мы все утыкаемся в телефоны, фотографируем еду, постоянно находимся в чатах, вместо того чтобы общаться или можно было говорить о том, что наконец мы можем пользоваться онлайн-приложениями, для того чтобы настраивать свою повседневность. Мы можем пользоваться картами, чтобы куда-нибудь ходить, мы можем вызывать такси с помощью приложения, мы даже можем находить себе партнеров онлайн, причем партнеров можно находить по любому принципу (например, есть прекрасное приложение Haters, которое позволяет вам найти человека, который ненавидит то же самое, что и вы). Но теперь это немного другая история, потому что современные разработчики виртуальной реальности уже не удовлетворяются тем, что она может быть сконцентрирована в каком-то приборе, который вы носите с собой, таким образом всегда имеете в кармане это virtual-качество.
Речь идет о том, что без дополненной реальности, без механизмов погружения в виртуальность фактически человек не получает полноценного антропологического и социального опыта. Я всем советую посмотреть прекрасные видео про людей, которые в первый раз надели шлем виртуальной реальности и начали во что-нибудь играть. Это довольно забавное ощущение, потому что вы, с одной стороны, видите человека, которому просто предложили очередную техническую новинку, она не сильно отличается от того, чем мы раньше пользовались (я имею в виду не с технической точки зрения, а с позиции производимых ею данных — это игра, немножко по-другому устроенная), а с другой стороны, реакция людей потрясает, потому что, будучи погруженными в звуковую и визуальную среду, новую для себя, они начинают производить телесные движения, которые полностью соотносятся с тем, что бы они делали, если бы они реально находились в этой ситуации игры. Это говорит о том, что на самом деле, если мы отбросим представление о социальном и антропологическом, физически человек еще не готов к столкновению с виртуальностью. Он готов быть ее хозяином, нося ее в кармане и в гаджете, но он не готов взаимодействовать с ней так, как будто она на полных правах оккупирует наше же пространство окружающей среды.
И здесь как раз и возникают некоторые рекомендации или некоторые гайды по тому, какими же навыками должен обладать цифровой пользователь. Это не только навыки цифровой грамотности, цифрового присутствия и не только разговор о том, что нужно ответственно относиться к применению каких-то технологий — это разговор о том, что необходимо мыслить за пределами привычных рамок, понимать, что научный прогресс, который сопровождается социальными изменениями, идет, причем идет быстрее, чем мы успеваем присвоить себе его достижения, что в значительной степени те социальные эффекты онлайн-реальности, которые мы видим, — это рябь по воде, за которой скрывается огромное количество других инноваций, огромное количество других разработок, очень сильно меняющих нашу повседневную реальность.
Мне кажется, даже несмотря на то, что цифра может утомлять и разговоры о ней могут утомлять, имеет смысл следить за тем, что там происходит, потому, что в какой-то момент мы проснемся и обнаружим, что те предметы обихода, которые нас окружали, те навыки, которые нам были нужны для того, чтобы качественно, профессионально и удобно, комфортно существовать, окажутся отмененными, и это будет для нас катастрофой, потому что мы просто не заметили, как все вокруг нас меняется. И в этой связи я могу говорить только о том, что цифровая среда активно приглашает к содействию, сотрудничеству, соучастию, сопроизводству, и это как раз те термины, о которых мы как раз все время говорили, но она не может вас заставить принять участие в своей жизни ― она может только пригласить. И отреагируете вы на это приглашение или проигнорируете — от этого зависит ваш дальнейший успех.
