Постепенно христианский Восток начинает прирастать, к IX–X векам его конфигурация меняется, возникают центральноазиатские сегменты, и изменяется конструкция в Африке, где исчезает нубийский сегмент и меняется эфиопский. Иначе говоря, географически цивилизации христианского Востока имеют некий логический центр в виде Средиземноморья, но они расположены каждая в каком-то отдельном месте и встроены в локальные субцивилизации либо Древнего мира, либо средневекового Ближнего Востока и Центральной Азии.
В политическом смысле христианский Восток редко представлял собой определяющий политическую историю фактор. Христианский Восток возникает с началом христианства, с его проповедей за пределами Палестины. Мы видим, что примерно с III–IV веков христианство может играть значительную роль в политических процессах на востоке.
Фергюс Миллар предложил ввести отдельное определение Римский Ближний Восток (Roman Near East). С ним можно согласиться, потому что это субцивилизационная зона, в которой сталкиваются интересы нескольких политических игроков. Именно от этих игроков зависит положение христиан и христианства. Эти игроки таковы: это Римская империя, которая с IV века становится христианской, а с 325 года в ней начинают собираться Вселенские соборы, являющиеся для христианского мира основополагающей базовой, осевой структурой; это персидская Сасанидская держава, которая сначала противостоит христианской империи как гонитель христианства, а начиная с V века, с Йездигерда, выступает в качестве покровительницы альтернативной версии христианства. В таких регионах, как Африканский Рог, христианство находится в положении миссии внутри локальных слабоструктурированных политических образований, таких как Аксумское царство.
Отдельной историей надо представить, конечно, Закавказье. Здесь у нас, с одной стороны, присутствует конфликт интересов Рима и сасанидской Персии, а с другой стороны, существует локальная знать — нахарарство в Армении или ставы в Грузии, то есть зачатки будущей государственности, то, из чего вырастает армянская и грузинская государственность. Как мы знаем, в Армении до христианства уже существовало самостоятельное царство, этот факт очень сильно повлиял на политическую ситуацию христианства в Армении.
С приходом ислама меняется политическая ситуация, возникает Исламский халифат, и поэтому политическая история христианского Востока начинает строиться уже по другому принципу: с одной стороны, христианство в исламских странах, в халифате, а с другой — христианство в Римской империи, которая противостоит халифату по религиозному принципу. Но в Римской империи элемент Римского Ближнего Востока Фергюса Миллара сокращается. В результате христианский Восток все больше оказывается за границами Римской империи, а Римская империя становится внешним фактором. К VIII–IX векам, к расцвету халифата Аббасидов на Ближнем Востоке, политическая ситуация христианства выглядит следующим образом: на территории халифата христиане (сирийцы, армяне и другие) представляют собой меньшинство, так называемое зимми (Dhimmi — арабское слово, обозначающее подзащитное население) — это группа, которая в обмен на уплату специальных налогов (хараджа и джизьи) обладает статусом подзащитного, то есть пользуется политической защитой исламской власти.
Что касается территории Римской империи, то на ней ближневосточные христиане (сирийцы, армяне и другие) представляют собой инородные элементы, которые как-то встраиваются. Например, в VI веке мы видим, что сирийцы-монофизиты (как их правильнее называют, миафизиты) находят покровительство императрицы Феодоры, и под этим покровительством создается большая группа арабов-христиан, которая получает своего епископа и находит в империи свое отдельное место, отличающее их политическое состояние от политического состояния, например, других восточнохристианских групп.
Отдельно нужно представить несколько миссионерских проектов (слово «миссионерство» не совсем удачно, но другого у нас нет). Это прежде всего начиная с IV века развивающийся проект христианства в Эфиопии, Аксуме, а потом в южной части эфиопской территории, миссионерский проект в Судане, Нубии, а также проект, развивающийся отдельно на территории Закавказья, где он к VI–VII векам фактически переходит уже в ранг самостоятельно развивающегося восточнохристианского кластера, который стремится к созданию собственной государственности с включением в нее христианства, и это отчасти удается, и христианство является мощным фактором политической борьбы, например, армянского народа за свою независимость против персидского владычества. Можно вспомнить восстание Вардана Мамиконяна и другие процессы в армянской истории, где армяне-христиане противостояли персам-зороастрийцам, арабам-мусульманам, так же как они противостояли монголам в XIII–XIV веках.
С возникновением Монгольской империи Чингисхана мы видим, что ситуация меняется. Часть территории халифата оказывается на территории Монгольской державы, и христиане начинают встраиваться и туда. Это отчасти касается церкви Востока, то есть восточносирийского кластера. Но и армяне, и другие группы начинают пользоваться теми благами, которые предоставляют им более либеральные, по сравнению с халифатом, структуры монгольского государства.
Затем христиане начиная с XVI века перетекают на востоке в основном в субкластер турецкой Османской державы. С возникновением Великой Порты, как называли Османскую империю на Западе, христиане становятся одним из миллетов. Millet — это арабское слово, которое означает «вера, религия», но в турецкий язык это слово было заимствовано со значением «группа верующих какого-то определенного типа». Например, армяне составляли отдельный миллет, православные греки составляли другой миллет. Но поскольку православные греки до этого не относились к христианскому Востоку, а, скорее, представляли собой подданных Римской империи, то ситуация изменилась в турецкое время, с XVI века, хотя бы в том смысле, что греки вошли в христианский Восток, и постепенно все стали привыкать, что греки, бывшие византийцы, — это теперь Восток. Конечно, все это продолжалось только с XVI до XX века. Греки входят в христианский Восток, тесно взаимодействуют с другими миллетами в составе Османской империи. Это специфика периода.
Последний период развития христианского Востока — современность. После завершения раздела Османской Порты, после того как был заключен договор Сайкса — Пико на Ближнем Востоке, после того как возникли колониальные доминионы в Египте, Ираке, Сирии, Иордании, Палестине, христианский Восток, безусловно, превратился в один из политических факторов колониального пространства. Увеличилась роль западного фактора, и греки окончательно вышли из пространства христианского Востока, сейчас в христианский Восток мы их не включаем. Соответственно, колониальный и постколониальный периоды характеризуются еще и тем, что многие области христианского Востока, существовавшие до нашего времени, такие как Нубия, кавказская Албания, прекратили свое существование. То же самое можно сказать и об уйгурской, и о согдийской культурах Центральной Азии. Поэтому структуры христианского Востока — и политическая, и географическая — в Новое время сильно изменились.
Кроме того, постколониальное время — начало создания таких государств, как Турция, — ознаменовалось еще и тем, что шли массированные гонения на христиан. Произошли такие события, как армянские и сирийские геноциды в Турции. Начались постколониальные процессы в Африке, вызвавшие полную дестабилизацию в Судане и впоследствии сложные политические процессы в Египте и Леванте на Ближнем Востоке, которые кардинальным образом изменили христианский Восток. Но, с другой стороны, у христианского Востока возник новый важный момент — это христианско-восточные диаспоры в западных странах. Можно назвать сирийскую диаспору в Германии, в Швеции с центром в Седертелье, в Голландии, Австралии, армянскую диаспору в Соединенных Штатах, возникла ассирийская диаспора в России. Все эти факторы способствовали кардинальному изменению структуры христианского Востока, которая стала гораздо больше зависеть от диаспор, медиаактивности и так далее.
Последний момент, о котором стоило сказать, — это Палестина. Она всегда была частью христианского Востока, но входила и в другие кластеры: Палестина была частью крестоносного проекта, она была миссионерским центром, частью греческого Востока, поэтому Палестина с точки зрения устройства христианского Востока — и политического, и географического — была периферией, но тем не менее периферией очень важной.
