Великая депрессия дала толчок к разделению экономической теории на микроэкономику и макроэкономику. Хотя и до этого изучались такие макроэкономические темы, как экономические циклы и теория денег, заслуга английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса в том, что он систематизировал эти знания и заложил основу нового направления исследований, которое долгое время отличалось от остальной экономической науки не только тематически, но и методологически.
Однако начиная с 1980-х годов методологические различия между микро- и макроэкономикой стерлись. Теперь вся макроэкономическая наука, в том числе современное кейнсианство, базируется на четких микроэкономических обоснованиях, то есть на поведении отдельно взятых индивидов и фирм. Макроэкономика отличается от микроэкономики только тематически — изучает процессы, имеющие отношение ко всей экономике в целом: экономический рост, колебания экономической активности, инфляцию, поведение обменных курсов.
Среди известных ученых-кейнсианцев — два последних руководителя Федеральной резервной системы Бен Бернанке и Джанет Йеллен. Приверженцы кейнсианской теории Оливье Бланшар и Кеннет Рогофф недавно работали главными экономистами в Международном валютном фонде, до этого там же работал Стенли Фишер, позже возглавивший Центральный банк Израиля. Автор известных учебников по экономике Грегори Мэнкью также является приверженцем кейнсианской теории.
Великая депрессия и появление кейнсианства
Кейнс предложил в качестве объяснения Великой депрессии падение совокупного спроса, причины которого он туманно обозначил «животными инстинктами инвесторов». То есть паника, которая началась в 1929 году после краха фондового рынка, вылилась в то, что фирмы перестали тратить деньги на инвестиционные расходы.
Совокупный спрос — это желание всех экономических игроков приобретать товары и услуги, которые производит экономика. Это может быть желание со стороны потребителей, то есть людей, которые приобретают товары и услуги для своих нужд. Это может быть желание со стороны фирм приобретать инвестиционные товары или строить новые мощности для своего производства. Во время спадов чаще всего мы видим падение именно инвестиционного спроса: фирмы отказываются от проектов, они не нанимают людей для того, чтобы построить новый завод или новое здание, из-за этого возникает безработица. Также совокупный спрос включает в себя закупки со стороны правительства, которое делает государственный заказ, и со стороны внешнего сектора (экспорт).
Когда началась Великая депрессия, то по логике классической теории сокращение совокупного спроса должно было привести к падению цен и зарплат. Но Кейнс сделал еще одно важное наблюдение, что цены и зарплаты не успевают вовремя подстраиваться под новое равновесие и фирмы не смогли их снизить. А по старым ценам они уже не могли продать столько товаров, сколько они продавали раньше. Поэтому фирмы были вынуждены сократить производство и уволить часть работников. Уволенные работники потеряли доход, спрос сократился еще сильнее, и это повело за собой циклическое падение экономики в течение длительного времени.
Сокращение денежной массы
Через пару десятилетий после работы Кейнса появилась альтернативная точка зрения по поводу причин Великой депрессии. Она пришла от экономистов Милтона Фридмана и Анны Шварц. Они считали, что падение было вызвано не столько «животными инстинктами инвесторов», сколько сокращением денежной массы, которое допустили центральные банки в разных странах, в первую очередь в Соединенных Штатах Америки и Франции. Это сокращение разошлось по другим странам через существовавшую на тот момент систему золотого стандарта.
Эта точка зрения со временем стала доминировать. Но по большому счету она не противоречит кейнсианской теории, потому что падение денежной массы — это тоже падение совокупного спроса. Падение денежной массы означает, что кредит стал менее доступен. Фирмы и население не получили кредитные средства, не потратили деньги на то, на что планировали потратить до начала спада.
Позитивное кейнсианство
В экономической науке и в общественной дискуссии под кейнсианством подразумевают разные вещи. Здесь важно различать позитивное и нормативное кейнсианство.
Позитивное кейнсианство — это экономическая теория, которая пытается объяснить наблюдаемые явления. В первую очередь пытается объяснить то, что называется экономическим циклом, то есть найти причины того, что экономика периодически переживает периоды спада (рецессии).
И ранняя кейнсианская теория, и современная, новая кейнсианская версия исходят из того, что подобные спады являются неравновесными явлениями, то есть некоторыми отклонениями от нормальности, связанные с несовершенствами рыночной экономики. Несовершенство, на которое чаще всего обращают внимание, — это жесткость цен, то есть неспособность цен подстроиться быстро под меняющиеся условия. Вторая важная часть позитивного кейнсианства — это гипотеза, что подобные спады в большинстве случаев (хотя и не во всех) происходят по причине падения совокупного спроса.
Нормативное кейнсианство
Нормативное кейнсианство отвечает на вопрос, что делать в случае экономического спада. И часто под кейнсианством в общественной дискуссии понимают любую идеологию государственного вмешательства в экономику. Мне кажется, что этот момент привлекает больше внимания, чем того заслуживает, потому что экономист, который верит в кейнсианское объяснение рецессий, совершенно необязательно поддерживает масштабное государственное вмешательство.
Государственное регулирование экономики
Кейнс, когда в 1930-е годы формулировал свою теорию, был за довольно активное вмешательство в виде государственных расходов, большего регулирования рынка. Эта идеология доминировала в послевоенное время, в 1950–60-е годы, поэтому понятно, откуда в общественной дискуссии такое отношение к кейнсианской точке зрения.
В 1970-е годы началась волна дерегулирования экономики в мире. Кто-то считает, что оно было чрезмерным, а кто-то, наоборот, что оно было запоздалым. Большинство экономистов, которые считают себя кейнсианцами в позитивном смысле, то есть верят в кейнсианское объяснение рецессий, совершенно не призывают возвратиться к тому регулированию, которое мы наблюдали до 1970-х.
Единственная отрасль, где к большему регулированию опять стали призывать после кризиса 2008–2009 годов, — это финансовый сектор. Хотя многие скажут, что этот кризис, наоборот, был как раз во многом вызван неверными действиями правительств, которые в докризисные годы давали неявные гарантии крупным банкам. Эти гарантии позволили банкам вести себя чрезмерно рискованно, зная, что в кризисной ситуации их спасут за счет налогоплательщиков.
Среди ученых-кейнсианцев здесь нет единой точки зрения. Например, нобелевские лауреаты Пол Кругман и Джозеф Стиглиц являются большими сторонниками вмешательства государства в экономику, чем многие другие кейнсианцы. А есть, например, Грегори Мэнкью, гарвардский профессор и экономический советник президента США Джорджа Буша, по своим научным убеждениям кейнсианец и один из авторов новой кейнсианской теории. Тем не менее Мэнкью придерживается довольно консервативной точки зрения, считая, что лучше государству как можно меньше вмешиваться, а если вмешиваться, то только посредством денежной политики. Это не регулирование, а предоставление кредита экономике в периоды спада.
Бюджетная политика
Если падает совокупный спрос и начинается рецессия, то естественная реакция на эту проблему — попытаться стимулировать его искусственно. У правительства здесь есть два инструмента: бюджетная и денежная политика.
Бюджетная политика, за которую ратовал Кейнс, предполагает, что государство должно предъявить спрос тогда, когда частный сектор его не предъявляет. Правительство увеличивает государственные расходы на общественные нужды: начинает строить дороги, мосты.
Не все согласны с тем, что это разумно, потому что бюджетная политика неоперативна, она зачастую волюнтаристская, сразу появляется большое количество вопросов, связанных с коррупцией и неэффективным использованием бюджетных средств. Когда мы пропускаем, особенно в экстренном порядке, большое количество денег через правительство, неизбежно будут неэффективные траты. Но во время Великой депрессии именно эта политика стала доминирующей.
Денежная политика
Сейчас в большей степени используется денежная политика, особенно если спады представляют собой не такие большие катаклизмы, как Великая депрессия. В рамках денежной политики центральный банк снижает процентную ставку, по которой он дает деньги в долг экономике. Таким образом, он добавляет денег в экономику, и экономика, получив дешевые кредитные средства, увеличивает потребительские и инвестиционные расходы. Так совокупный спрос восстанавливается до исходного уровня.
Денежная политика сейчас считается более эффективной: она более оперативна и менее волюнтаристская, чем бюджетная. Хотя, как показал кризис 2008 года, во время больших катаклизмов правительства используют оба этих инструмента.
Монетаризм
В общественной дискуссии кейнсианство часто противопоставляют монетаризму как идеологии, соответственно, невмешательства государства.
Монетаризм — это парадигма, которую представил американский экономист Милтон Фридман. Он считал, что экономика внутренне устойчива и ее не нужно искусственно стабилизировать ни посредством бюджетной политики, ни посредством активной денежной политики. Все, что должно делать государство, — это следить за тем, чтобы денежная масса росла плавно с постоянной скоростью.
Излишний рост денежной массы приводит к инфляции, что пагубно для экономики. А если денежная масса неожиданно падает, как в начале 1930-х годов, то это может привести к падениям экономики вплоть до такого, как Великая депрессия. То есть Фридман считал, что Великая депрессия возникла по вине властей, которые стимулировали падение экономики, допустив падение денежной массы. Такая точка зрения, что все, что государство должно делать, — это следить за плавным ростом денежной массы, была изначально представлена как монетаризм.
Но в том виде монетаризм уже не существует. С точки зрения теории монетаризм давно сросся с кейнсианством, потому что денежная политика — это один из способов стимулирования экономики во время спада, то есть стабилизации вокруг долгосрочного тренда. А неожиданные колебания денежной массы, вызванные либо ошибками властей, либо какими-то пертурбациями на финансовом рынке, — это шоки совокупного спроса, которые в том числе обсуждают кейнсианцы.
Кейнсианство и финансовый кризис
Совокупный спрос может упасть по разным причинам. Например, одной из главных причин мирового финансового кризиса 2008 года стало то, что во многих странах лопнул пузырь на рынке жилья: недвижимость сильно подешевела, и люди, которые ощущали себя богатыми, перестали себя ощущать богатыми, поэтому они стали меньше тратить на покупку товаров и услуг. Одновременно с этим обанкротилось большое количество банков, поэтому они перестали давать кредиты как фирмам, так и населению. В результате и фирмы, и население, лишившись доступа к кредиту, перестали тратить деньги либо на покупку товаров и услуг, либо на инвестиционные расходы.
Реакция на подобные кризисы посредством искусственного стимулирования спроса — это абсолютно стандартная политика, и 2008 год не стал исключением. Подавляющее большинство стран подключили к этой задаче как денежную политику (наиболее ярким проявлением стали серии количественного смягчения в США и Европе), так и бюджетную. И в России подобные меры также использовались в 2008–2009 годах. В ответ на кризис были увеличены государственные расходы, стимулировалось кредитование банками. Был момент в конце 2008 года, когда Банк России поднял процентную ставку, чтобы защищать рубль, но несколько месяцев спустя он все-таки начал опускать ставку, как и остальные центральные банки мира.
Неокейнсианство
Традиционная версия кейнсианства, существовавшая до 1980-х годов, позже сменилась неокейнсианством. Главные идеи в новой версии остались те же: доминирование стороны совокупного спроса в объяснении спадов и объяснение этих спадов как отклонений от рыночного равновесия в первую очередь из-за медленной подстройки цен. Различия по большей части методологические и поэтому понятны скорее академическим экономистам.
Новая кейнсианская теория основана на микроэкономических обоснованиях. Серьезное внимание уделяется тому, как ведут себя в моделях конкретные индивиды и фирмы, как формируются их ожидания, как принимаются решения. Кейнс этим пренебрегал не потому, что считал это неважным, а потому, что сразу все объять было невозможно. Однако пренебрежение этими аспектами привело к тому, что некоторые формулы оказались неправильными, что стало причиной ошибок в политике, которые были сделаны в 1970-е годы в разных странах. Это повсеместно вылилось в очень высокую инфляцию.
Некоторые экономисты после тех событий сочли, что кейнсианская теория с идеей неравновесных колебаний и жестких цен неверна сама по себе, и поэтому они основали другую теорию под названием новая классическая теория. Другие же экономисты решили, что некоторые ошибки, которые были сделаны, не являются поводом сносить всю теорию, а, скорее, нужно ее починить, переписать с большим вниманием к микроэкономическим обоснованиям. Это было сделано, и, в общем-то, основные выводы нового кейнсианства остаются такими же, какими они были 50–60 лет назад.
Новая классическая теория
Новая классическая теория отталкивается от идеи, что экономика всегда находится близко к равновесию и экономические колебания являются равновесными явлениями. Но на практике все-таки мало кто верит, что Великая депрессия или кризис 2008 года были равновесными явлениями и что безработица во время этих эпизодов была добровольной. Поэтому новую классическую теорию я воспринимаю как методологическую основу, более интересную для ученых, нежели чем для практиков. Неудивительно, что среди известных экономистов-практиков, работающих в центральных банках или министерствах финансов, доминируют именно кейнсианцы.
При этом новая классическая теория является базой для современной кейнсианской теории. То есть кейнсианцы берут новую классическую теорию и добавляют в нее какие-то несовершенства рынка, например медленную скорость подстройки цен. В рамках этих моделей получается, что если мы считаем, что цены быстро приходят к равновесию, то мы живем в неоклассическом мире. Если же мы считаем, что цены долго подстраиваются, то мы живем в кейнсианской парадигме.
Классическая и кейнсианская теории в современном виде легко сосуществуют на одних и тех же конференциях, в одних и тех же журналах и часто в голове одного и того же экономиста. И иногда для ответа на один вопрос имеет смысл применять один инструмент, а иногда другой инструмент — в зависимости от того, какой вопрос мы изучаем. То есть это не изолированные друг от друга теории.
