Можем ли мы считать, что перед нами монархия и воссоздание Средневековья, или эпохи Тридцатилетней войны, или сюжета о Ричарде III? Необязательно. Джордж Мартин и создатели сериала — это люди не просто эпохи XX–XXI веков, постмодернизма. Это люди эпохи, которую социологи называют modernity, то есть это сложная эпоха, где огромное количество привычных норм и рамок радикально изменилось и меняется на наших глазах. Основная идея такова: не существует привычных норм, не существует привычных категорий.
Чем радикально отличается концепция королевской власти в «Игре престолов» от аутентичной средневековой? Опять-таки Средневековье очень неоднородно. Если мы берем историю, то легитимность короля всегда подтверждалась помазанием, король не просто человек, но проводник божественной воли. Именно поэтому король радикально отличается от всех остальных. В этом плане единственные, кто как-то отвечает этому критерию, — это Дейенерис и Джон Сноу. Потому что по отношению к обоим мы видим проявления определенных чудес: Джон Сноу вернулся из мертвых, Дейенерис обладает драконами.
Но есть очень важный момент: в «Игре престолов» есть религия, но нет трансцендентного плана, исключено понятие бога. Бога, пусть даже в апофатическом понимании, как предлагал Толкин во «Властелине колец», нет вообще. Вот поэтому так легко меняются верховные септоны, легко приходит Воробейшество. Потому что люди в мире, который описан Мартином и снят в сериале, соблюдают определенные ритуалы, но не верят. Поэтому король — это тот, кто назван королем, но чья легитимность не нуждается в подтверждении свыше. Этим Джордж Мартин радикально отличается от Джона Рональда Руэла Толкина, с которым он постоянно полемизирует в своих текстах. У Толкина нравственно-ориентированная картина мира: есть добро, зло, отношения между ними и личный выбор каждого героя, какой дорогой идти. У Джорджа Мартина все иначе: политика и государственное устройство — это сферы за пределами этических категорий, за пределами моральных норм. Мир «Игры престолов» — это мир, в котором нет добра и нет зла, а есть власть как универсальная категория.
У нас есть образ пустого трона. Он пустой, потому что на него может сесть каждый. Это категория власти, которая является универсальным аттрактором для всех. У Джорджа Мартина про трон известно, что он крайне неудобен, для того чтобы на нем сидеть. Также известно, что он может ранить тех, кто недостоин. И Джоффри себя ранит в определенный момент, и это доказательство того, что трон его отвергает, ибо он бастард и к тому же абсолютно неподходящий король. В фильме этого нет вообще.
Как мы можем просчитать легитимность правителя? Ответ: никак. Понятия легитимности правителя применительно к Вестеросу просто не существует. На трон может сесть Джейме Ланнистер, который только что прикончил формально легитимного короля. Но, как мы помним по сюжету, этот король только что собирался уничтожить всю столицу с жителями, включая себя. Тут возникает вопрос: а что есть добро и зло? Как выразился Джейме, почему Нед Старк — герой, а дерьмо вместо чести у него, у Джейме? Хотя Нед Старк просто вошел в зал, увидел Джейме, который, собственно, добыл победу. Нед Старк оскорбился, поскольку увидел, что на троне сидит недостойный.
Роберт — это король, которому, как говорит Макиавелли, трон достался благодаря силе меча, силе оружия. Это доблестный король, который не умеет управлять и теряет трон. Нед Старк формально идеальный правитель, который руководствуется справедливостью. Но Нед Старк — это герой Толкина, а не Джорджа Мартина, поэтому у Джорджа Мартина герой гибнет. Нед Старк руководствуется категориями этики. Что говорит ему Серсея Ланнистер, которой он только что открыл все свои планы в надежде, что она убежит из столицы, после того как вернется Роберт Баратеон, которому он откроет правду обо всех ее преступлениях? «Тот, кто не играет в игру престолов, умирает». Можно либо играть в нее, либо умереть.
Дальше мы видим, что череда правителей на троне — это череда теней, которые правят, и это быстро заканчивается. Ты можешь быть позитивным правителем и при этом карликом, как Тирион. Ты можешь быть очень грамотным, как Тайвин Ланнистер — единственный правитель, который является идеалом Макиавелли и полностью соотносится с понятием «государь». Он даже пытается быть наставником для Томмена, почти цитируя Макиавелли. Тайвина убивает его собственный сын.
Получается, что есть трон, который абсолютно индифферентен по отношению к тому, кто правит. Если мы посмотрим на политику, то обнаружим, что есть много скрытых и явных игроков: Варис и Мизинец. Это тоже скрытая борьба за власть. Варис никогда не сядет на железный трон, но реально управляет ситуацией. Мы знаем, что он все время играет. Когда его спрашивают: «Кому вы служите?», он помпезно отвечает: «Государству». Какому государству служит Варис? Не будем забывать, что он работает на Таргариенов. С самого начала Варис пытается сохранить престол для единственного легитимного наследника Таргариенов, и он работает на дестабилизацию в королевстве. Но это никто не замечает, ведь Варис каждый раз говорит, что он работает на королевство.
Что касается Мизинца и его знаменитой фразы о том, что «хаос — это лестница». Здесь особенно любопытна притча Вариса, которую он рассказывает Тириону, о том, кто реально управляет государством: купец, священник, король или воин. Кого послушает воин: того, у кого больше денег, кто пообещает ему отпущение грехов или кто будет таким легитимным правителем? Тирион в замешательстве спрашивает: «Так что, власть — это всего лишь фиглярский трюк?» И Варис отвечает: «Тень на стене. Но даже маленький человек может отбрасывать большую тень». Это намек одновременно на Мизинца, который является скрытым двигателем огромного количества интриг, и на самого Тириона.
Раз за разом нам показывают историю не средневековой Европы, а современного западного мира. Поэтому каждый раз, когда наши политологи, социологи спрашивают друг друга, что случилось с ценностями, почему нравственные нормы настолько размыты здесь и сейчас, в первой трети XXI века, то я могу каждый раз направлять их к Джорджу Мартину и сериалу HBO. Там все об этом сказано. Они были первыми, кто зафиксировал кризис государственных ценностей. Система Макиавелли больше не работает, система этики почему-то дает сбои.
Многие воспринимают Дейенерис как здоровую альтернативу прогнившим ценностям Вестероса. Она приходит с востока как воплощение хаоса. Хаос — это лестница, но не Мизинец поднимается по этой лестнице, а Дейенерис, которая не просто воплощает легитимную власть, не просто повторяет условный подвиг своего славного предка-завоевателя. Она приходит с ордой кочевников, заявляет о себе как об освободителе рабов. Это одновременно аллюзия на Моисея, который выводит рабов из Египта, и аллюзия на Чингисхана в женском обличье.
В своих завоеваниях Дейенерис руководствуется законами этики. У нее есть хорошие советники, которые пытаются притормозить генетические отклонения, которые она унаследовала от своего отца. Самое главное, о чем мы должны помнить, — что она пытается быть глашатаем нового времени, нового мира, справедливого мироустройства. Она не хочет быть такой, как ее отец. Она собирает вокруг себя тех, кто тоже не хочет повторять ошибки отцов. С одной стороны, мы видим, как они искренне ей служат. С другой стороны, мы должны понимать, что это открытый финал. Каким правителем станет Дейенерис, мы не знаем.
Она прошла долгий путь от перепуганной девочки до спокойной, холодной правительницы. Но знаете ли вы, кто такая Дейенерис? Это ответ Джорджа Мартина на слова Галадриэль во «Властелине колец». Когда Фродо предлагает Галадриэль Кольцо Всевластия в Лориэне, Галадриэль колеблется. Поскольку Кольцо ей достается без насилия, то она не станет черной властительницей, она станет беспощадной, грозной, но не черной. Она произносит дивную фразу, что ею будут восхищаться и перед нею будут трепетать. Если моя гипотеза подтвердится, то мы с вами будем свидетелями того, как будет меняться даже самый честный, искренний человек, который начинал как Моисей, выводя рабов из Египта, который начинал как освободитель и который получит власть в свои руки. Когда мы восторгаемся Дейенерис, нужно каждый раз делать маленькую поправочку на то, как сильно меняет власть эту милую девушку.
Мы не успели рассмотреть все варианты власти, потому что у нас есть скрытые игроки, такие как Цитадель и меритократия, мейстеры. Отдельно, конечно, Ночной дозор, одичалые, драконы. Я подозреваю, что к финальному сезону «Игра престолов» постепенно как сериал вырождается в фэнтези о добре и зле. Посмотрим, как Джордж Мартин обойдется с книгой, потому что нас ждут еще два выпуска: «Ветра зимы» и, возможно, «Грезы весны». Но самое любопытное, что идея остается неизменной: есть власть, есть человек, есть универсальная притягательность этой власти, есть свободный выбор каждого. Джордж Мартин и создатели сериала нам не отказывают в праве свободного выбора стороны в этой большой политической игре.
