Пещера посещалась учеными и в XIX веке. В конце XIX века в ней был обнаружен еще один череп человека. Пещера привлекала свое внимание не только своими огромными размерами, но и тем, что являлась одним из центральных объектов эпоса башкир. Именно с этой пещерой связаны некоторые ключевые моменты истории Урал-батыра и его борьбы с родным братом, подземным богом Шульганом. И с точки зрения населения, которое проживало на этой территории, и с точки зрения нескольких поколений ученых, эта пещера достаточно давно находилась в центре внимания.
Интересующий нас сегодня аспект изучения Каповой пещеры — изучение палеолитического искусства, образцы которого мы можем видеть в том числе на ее стенах, — был открыт уже в послевоенное время. На биологическом факультете МГУ учился ветеран Великой Отечественной войны по фамилии Рюмин. Будучи студентом-биологом, он заинтересовался палеолитической живописью, в частности вопросом того, почему в Западной Европе, во Франко-Кантабрии (то есть на территории Франции и Испании), пещеры с изображениями мамонтов, лошадей, шерстистых носорогов, бизонов есть, а на территории огромного Советского Союза, где достаточно много горных систем, таких пещер не выявлено ни одной. Он начал разрабатывать свою систему поиска таких пещер. К тому времени, когда подошла пора распределения после университета для работы, Рюмин попросил отправить его в один из самых глухих заповедников на территории нашей страны — на Южный Урал. Он посчитал, что именно там нужно начинать поиски пещер с настенными изображениями. Буквально через год после того, как Рюмин был переведен на Южный Урал, несмотря на то что он был занят изучением биологии в заповеднике, ему удалось совершить открытие: он обнаружил в Каповой пещере настенные изображения. С 1959 года, когда биолог, специально приехавший на Южный Урал в поисках настенных изображений, обнаружил их, начинается совершенно иной этап изучения монументального искусства верхнего палеолита.
С того времени и по сегодняшний день Каповая пещера является объектом пристального внимания археологов. В 1960 году один из ведущих археологов нашей страны Отто Николаевич Бадер приехал проверить сообщение Рюмина о том, что на стенах пещеры есть изображения, и частично его подтвердил. Как выяснилось, подавляющее большинство того, что Рюмин счел изображениями, было игрой природы, а не рисунками первобытного человека. Тем не менее изображения в пещере действительно были выявлены.
На стенах Каповой пещеры мы можем видеть совершенно типичный набор животных, которых рисовал палеолитический человек в пещерах Западной Европы: лошадей, бизонов, шерстистых носорогов, мамонтов. А также достаточно большое количество геометрических знаков. Самой крупной частью настенных изображений являются неидентифицируемые пятна и линии — некие следы художественной деятельности, определить которые мы не можем. Как ни парадоксально, это находит свою полную аналогию в пещерах франко-кантабрийской зоны развития палеолитического искусства. Разглядывая альбомы, просматривая фильмы или интернет-публикации, мы привыкли обращать внимание на наиболее красочные, яркие, бросающиеся в глаза фигуры животных или загадочные геометрические знаки. Однако бо́льшую часть этих скучных и не очень понятных изображений обычно не публикуют, по крайней мере в научно-популярной литературе, хотя именно эти неясные пятна составляют бо́льшую часть изображений.
Сначала было мнение, что все эти изображения являются рисунками, которые были размыты или разрушились из-за влияния особых условий подземного климата. Но на сегодняшний день мы можем сказать, что часть из них действительно разрушилась со временем, но подавляющая часть неясных пятен и линий выглядела именно так первоначально. Это одна из первых загадок всего палеолитического искусства, в частности искусства Каповой пещеры. Для чего палеолитический человек, кроме изображений животных и геометрических знаков, оставлял эти следы, свидетельства, связанные с использованием краски?
Очень важно, что в Каповой пещере был обнаружен так называемый зооантропоморф. Они известны и в пещерах Западной Европы. Как правило, их рисовали в наиболее опасных или труднодоступных местах. Например, в пещере Ласко под известной сценой с раненым бизоном и фигурой зооантропоморфа находится десятиметровый колодец. Чтобы нарисовать эти изображения, нужны были специальные конструкции и определенное личное мужество художника: стоять приходилось над огромным провалом, на дне которого были острые камни. В Каповой пещере мы тоже видим зооантропоморфа, который нарисован в самом конце пещеры в достаточно неудобном месте с точки зрения его достижимости и сегодня, и, конечно, в палеолитическое время. Общие его черты также показывают нам прямые аналогии с самими явлениями изображения таких мифических существ, полулюдей-полуживотных, как и в Западной Европе.
Кроме того, палеолитический человек рисовал не только на стенах. Почему-то, говоря про пещеры с настенной живописью, мы считаем, что художественная жизнь человека закончилась только на стенах пещер. Однако мы прекрасно понимаем, что для начала человек должен был приготовить краску. В результате совместной деятельности с нашими коллегами естественно-научного профиля сейчас мы представляем себе, как эта краска получалась с использованием выходов бурых железняков и других пород, которые есть относительно недалеко от Каповой пещеры.
Дальнейшие действия человека с краской не ограничивались нанесением изображений. Ему предшествовало и приготовление самой краски, которое происходило в пещере, и другие манипуляции. Мы видим брызги краски на достаточно дальнем расстоянии: человек либо сознательно ее разбрызгивал, либо, может быть, рисовал что-то на себе. Мы также видим спрятанные запасы краски и скопление достаточно больших плит известняка с рисунками на них, которые потом были целенаправленно разбиты, а части этих плит были спрятаны. Эти плиты совсем недавнее открытие, сделанное в 2015–2016 годах. Таким образом, сама художественная деятельность в пещере была очень разнообразной.
Люди приходили в пещеру из самых разных мест, находящихся на достаточно большом расстоянии от нее, — это мы можем выявить по тем орудиям и украшениям, которые они с собой приносили и которые терялись в пещере или оставлялись там целенаправленно. Например, сырье для каменных орудий человек находил за 120–150 километров от пещеры, раковины, из которых человек производил украшения, были принесены из района Волги, а это минимум 400 километров. По всей видимости, Каповая пещера была крупным региональным центром, где собирались немногочисленные коллективы, обитавшие на Урале, для решения каких-то социальных вопросов, связанных с перераспределением, охотничьей территорией, заключением брачных договоров, решением спорных моментов или конфликтов. На материалах верхнего палеолита мы практически не видим каких-то крупных конфликтов, но мелкие бытовые конфликты между разными группами людей наверняка случались.
На сегодняшний день нам точно известно, что вся Европа — от Атлантики до Урала — представляла собой пространство, на котором жили люди, совершавшие одни и те же действия в очень похоже организованных пещерных святилищах, украшенных фигурами, изображениями, которые были нарисованы в одном стиле. То, что человек полностью освоил всю территорию Европы, очень важно, потому что это открывает для нас новые перспективы в понимании передвижения людей, являющихся носителями одной культуры.
