Но тут очень интересно, что с самого начала проявляются два источника этой христианизации. Один источник — это соседняя Малая Азия, ее внутренние области, в том числе Каппадокия. Неслучайно, что, согласно преданию, святая Нина, просветительница Грузии, была родом как раз из Каппадокии, а Григорий Просветитель был рукоположен именно в Кесарии Каппадокийской в епископы для этой независимой Армении. Соответственно, первые мастера приходят оттуда. А второй источник христианизации — это Сирия, точнее говоря, Сирия и Северная Месопотамия, которые сопредельны с Южной Арменией, то есть это верховья Евфрата, Тигра и территория западнее. Второй поток христианизации, связанный, кстати, с легендой об апостоле Фаддее, идет в Южную Армению, и оттуда тоже идут мастера. Поэтому в определенном смысле можно сказать, что эти территории, Армения и Грузия (хотя ни о какой Армении и Грузии говорить нельзя: это множество государств — то независимых, то зависимых, то объединяющихся вместе, то разъединяющихся и так далее), находились на перекрестке художественных путей: один с запада, из Малой Азии, второй с юга, из Сирии и Месопотамии. На самом деле был и третий — это путь из Персии, потому что Персидская империя, империя Сасанидов, периодически тоже пыталась эти территории поставить под свой контроль, в том числе под религиозный контроль: они пытались насадить там зороастризм. Мы знаем на территории той же Грузии некоторое количество храмов огня.
К этому надо добавить, что на территории прежде всего Западной Грузии (древней Колхиды, потом Лазики) и на территории Армении было еще до этого римское строительство: все знают знаменитый эллинистичный храм в Гарни, полностью построенный из руин советскими реставраторами. То есть мы с самого начала имеем дело со сложной ситуацией. При этом есть большая проблема, что у нас нет ни одного датированного храма IV века. Конечно, в национальной историографии, армянской и грузинской, можно прочесть, что грузины уже чуть ли не во II веке нашли у себя христианский храм. Но, конечно, даже для IV века у нас нет ни одного точно датированного памятника. Это большая проблема, потому что мы не очень хорошо себе представляем, как выглядела эта архитектура.
Логично предположить, что это были базилики восточного типа, то есть не на колоннах, не легкие, с деревянными стропилами и черепичной крышей, как это было в Средиземноморье, а более тяжеловесные, со столпами, со сводами, как это было в Сирии или Малой Азии. Опять же тут надо различать внутренние базилики Малой Азии (в Ликаонии, например, знаменитый памятник Бинбир-килисе, где множество таких храмов сохранилось) и базилики Северной Сирии. Они все-таки немножко между собой различаются. Но очевидно, что было малоазийское и сирийское влияние. В чем оно проявляется?
В частности, сирийское влияние проявляется особенно хорошо в Армении в том, что оформляются парадные южные входы. Дело в том, что для базилики Константинополя или Рима главным был западный вход: люди входили в атриум, в колонный двор, а потом проходили уже внутрь базилики. В Сирии ситуация была несколько иная: базилика была очень четко разделена между мужчинами и женщинами, женщины стояли в западной части, дальше была такая невысокая перегородка, над которой можно было смотреть, и в восточной части стояли мужчины, чтобы ничего не случилось во время службы. У старообрядцев, например, тоже мужчины и женщины стоят раздельно. Но тогда западный вход не имел такого смысла, он не мог быть парадным, потому что это вход для женщин. Поэтому разрабатывалась система парадных южных входов: для женщин, для мужчин, еще бывает даже для священства на Востоке. Вот эту схему мы уже в ранних памятниках видим. Второе, что мы видим в ранних памятниках, особенно в Армении, — это богатая резьба, в том числе рельефные жгуты, которые обходят весь храм. В Сирии это очень любили.
Но уже с самого начала видно, что в Армении и на территории Грузии архитектура различается. Во-первых, никакой единой Грузии, как я говорил, нет. Есть западная часть, Колхида (позже Лазика), где причерноморская, эллинистическая архитектура. Там тоже есть базилики на столпах, но все же там встречалось очень много мрамора, больше деревянных перекрытий. В то время как Восточная Грузия (древняя Картли, Иверия) и Армения — это чисто каменное строительство со сводами и без использования кирпича, что очень характерно. Вообще кирпича практически нет, он встречается только в очень небольшом количестве в Восточной Грузии при строительстве в Бане. Но камень тоже различается. В Армении это преимущественно туф, он легок в обработке, поэтому армянская архитектура — это архитектура очень четких граней, очень тонкой резьбы и так далее. Грузинская архитектура в этом смысле немного проще: камень более тяжелый для обработки. Это либо известняк, либо в самой восточной части Грузии, в Кахетии, где вообще нет хорошего камня для строительства, берутся булыжники, а какие-то арки, угловые детали выводятся из травертина (камень ширими или водный туф), поэтому они имеют весьма специфический, немного другой облик. Но различаются базилики в определенном смысле уже и пропорционально. В базилике есть средняя часть, повышенная, клеристорий, в Армении и Грузии они выглядят немного по-разному.
V век — это уже начало серьезной архитектуры: мы видим и базилики, и уже появляются купольные постройки. По крайней мере, к концу V века относится первая купольная постройка в Армении, точно датируемая, первый крестово-купольный храм — это храм Святого Сергия в Текоре. Он, к сожалению, разрушен землетрясением, сейчас есть только его остатки на территории современной Турции, недалеко от границы.
После этого традиция купольной архитектуры начинает распространяться по всему Кавказу, но очень небыстро и очень извилистыми путями. И если ранняя византийская архитектура переживает свой расцвет в юстиниановское время, то есть в первой половине и середине VI века, то на Кавказ эта волна купольной архитектуры докатывается чуть позже. Это самый конец VI века и VII век, когда в Византии, наоборот, после арабских нашествий 630–640-х годов и войны с персами все прерывается, никакого монументального строительства практически нет. На Кавказе практически до конца VII века идет монументальное строительство.
Какие типы храмов приходят на Кавказ? Приходят, помимо базилик, купольные храмы. Я уже упомянул крестово-купольный храм на четырех опорах, храм Святого Сергия в Текоре. Хотя есть проблемы с его ранней датировкой: к этому ли зданию относится, не к этому. Здание было разрушено, и его трудно изучать: была перестройка или ее не было — ученые спорят. Потом есть некоторая лакуна, а с VII века начинается массовое строительство этих крестово-купольных храмов в Армении, в том числе в Вагаршапате, в Эчмиадзине строятся такие храмы, в других местах, прежде всего в области Ширак, вокруг столичной Армении, а также на территории Грузии — там, правда, в меньшей мере. Там строится храм в Цроме, в Самшвилде — уже ближе к концу VII века, как сейчас выясняется.
Второй тип купольного храма, который приходит, — это центрический храм с разным количеством апсид: с четырьмя апсидами (тип тетраконх), восьмью и так далее. Трудно сказать, когда это все появляется. Есть ключевой момент — это, по-видимому, 591 год, так называемый «Великий мир» между Персией и Византией, благодаря которому византийцы получают от персов огромные территории на Кавказе и начинают там распространять свое влияние. Это время торжества христианства: изгоняются огнепоклонники, христианство утверждается.
Характерно, что в одно и то же время, в 590-е годы, строится два очень похожих друг на друга храма. Это храм в Аване, который строит армянский католикос, причем католикос-халкидонит, православный, той же веры, что в империи, а не монофизитский, как остальные армяне. И это знаменитый храм Джвари близ Мцхеты в Грузии. Они представляют собой два варианта одного и того же плана. Видимо, этот план откуда-то заимствован, хотя мы не видим прямых аналогий. Конечно, грузины и армяне бесконечно спорят, кто первый придумал такой тип. Его называют даже «тип Джвари — Рипсиме» в честь двух самых известных храмов. Но, по-видимому, они возникают одновременно, и, судя по тому, что все остальные типы храмов, которые мы знаем на этой территории, имеют византийское происхождение, он тоже должен иметь византийское происхождение. Он становится очень популярным, его копируют как в Грузии, так и в Армении.
Еще один тип храма соединяет в себе два типа, то есть крестово-купольный храм с четырьмя опорами и при этом четыре апсиды по осям, — это знаменитый собор в Эчмиадзине. Но он столько раз перестроен, вплоть до XIX века, что сказать, что относится к V, что к VII веку, а что относится к перестройке XVII века, очень трудно, поэтому вокруг этого идут споры. Но, что очень характерно, Кавказ полюбил купольную архитектуру. Причем эти купола довольно большие: это не такие маленькие купольные постройки, хотя бывают и очень маленькие, миниатюрные красивые здания. Очень часто эти купола украшались либо изображением креста, либо уникальной иконографией, которая почти нигде больше не встречается, например вознесение креста, где вместо Господа ангелы возносят крест в зените купола. Возможно, такая иконография восходит к каким-то византийским образцам: мы знаем, что, например, в куполе Софии Константинопольской был тоже крест.
Вообще София Константинопольская, видимо, сильно повлияла на кавказскую архитектуру как образец. В частности, потому, что вдруг в VII веке начинают появляться паруса. Обычно переход от квадрата к кругу на Кавказе, как и вообще на Востоке, осуществлялся при помощи тромпов (арочек), а здесь вдруг появляются паруса, более сложные в исполнении, имеющие греческую форму.
Последний расцвет кавказской архитектуры — это VII век, когда в Армении работает такой фантастический человек, католикос Нерсес Строитель, который заимствует из империи очень интересный тип храма, строящийся с конца IV века, — знаменитый Сан-Лоренцо в Милане. Это так называемый тетраконх с экседрами: четыре опоры, между которыми идут не глухие апсиды, а полукруглые колоннады, а потом это закрывается во вторую оболочку — очень красивый и изящный храм, но подходящий мало для Кавказа в силу своей сейсмической неустойчивости. Поэтому все храмы такого типа, построенные при Нерсесе: знаменитый Звартноц рядом с Ереваном, храм в Бане на территории Турции, который потом был перестроен грузинскими Багратидами, храм в Ишхане на его родине, тоже на территории Турции, и храм в Леките, на территории Кавказской Албании (это современный Азербайджан) — рухнули. Ни один из этих храмов не устоял.
Но, что очень интересно, идея таких авторитетных образцов была так укоренена в этих народах, что, несмотря на то что потом 150 лет храмов в Армении вообще не строили (с начала VIII века до середины IX века), а на территории грузинских земель строили что-то очень примитивное, что до нас практически не дошло, а если дошло, то это какие-то убогие постройки, как только в середине IX века появляется возможность снова что-то строить, начинают строить абсолютно точные копии этих ранних храмов, особенно в Армении, уже забывая, что их типология зачастую заимствована из Византии, Малой Азии и Сирии, а воспринимая их как локальные храмы.
Этот высокий уровень работы с камнем, высокий уровень строительства, в том числе купольного строительства, приводит к тому, что в начале XX века Йозеф Стржиговский даже выдвигает такую идею, что вообще весь тип крестово-купольного храма пришел с Кавказа, из Армении. Это было важно для него еще и в рамках его нацистской расовой теории, что все придумали арийцы и иранцы, потом индоевропейцы и армяне это заимствовали у них и передали дальше в Европу. Эта концепция, конечно, сейчас никем не разделяется, но она свидетельствует о том уровне кавказской ранней архитектуры, который, пользуясь ранними образцами, их трансформирует так, что они кажутся иногда образцами для архитектуры на территории Средиземноморья. Такое интересное рождение, которое задало во многом вектор развития дальнейшей закавказской архитектуры.
