В другой раз Если родители ребенка говорят на разных языках, то естественно предположить, что ребенок будет усваивать одновременно два языка. И как мы теперь видим по большому количеству исследований, каждый из этих языков усваивается в такой же последовательности, как и у ребенка-монолингва, то есть одноязычного ребенка, и никаких таких принципиальных опасностей в двуязычии нет.
Наоборот, большое количество исследований показывает, что у человека, который с детства привык говорить на двух языках, формируется особая когнитивная способность — он может легче ориентироваться в меняющейся ситуации, быстрее принимать решения, у него развивается способность к абстрактному мышлению раньше, чем у детей, у которых только один язык.
Если мы обратимся к истории русской литературы, то увидим, что почти все наши замечательные знаменитые писатели XIX века были по крайней мере двуязычными, а часто и трехъязычными с самого детства, в том числе и Пушкин. И это ему никак не помешало, а, наоборот, позволило упростить синтаксис русского языка.
Количество билингвов в мире огромно. Есть страны, где билингвизм — норма жизни. Люди живут, например, в ситуации диглоссии, когда в обществе говорят на одном языке, а в семье говорят на другом языке, и они вынуждены использовать в разных ситуациях разные языки. Считается, что человек, выросший в многоязычном обществе, становится так называемым мультилингвом, а если он выучивает языки как школьные предметы, то он становится плюрилингвом. Это такая современная терминология.
Что можно видеть в качестве особенности двуязычия? Как ребенок решает, кто на каком языке в его окружении говорит? Например, он решает, что все женщины говорят так, как мама, а все мужчины — так, как папа. Или все предметы, которые использует мама, должны быть названы на ее языке, а все предметы, которые использует папа, — на его языке. Или все друзья мамы говорят на ее языке, все друзья папы — на его языке. И такого типа решения, как правило, действуют короткое время, они не определяют жизнь человека навсегда.
Большинство предложений, которые использует ребенок, не являются смешением двух языков. Дети смешивают языки только в том случае, если взрослые смешивают языки. В принципе, они привыкают к тому, что есть разные варианты описания окружающего, и используют слова внутри этих систем. Однако бывают случаи, когда, например, к английскому слову dog ребенок приделывает русский суффикс «-ичка», и получается «догичка». Это явление, которое встречается у двуязычных детей. Но это можно упомянуть в качестве курьеза, большинство слов абсолютно нормальные, такие же, как у детей с одним языком.
Очень важно, сколько поступает инпута, то есть языка, который взрослые обращают к ребенку. И здесь важна педагогика, чтобы было достаточное количество того, что нужно освоить ребенку. Если на одном языке это осваивается, значит, нужно предложить ребенку то же самое на другом языке, так чтобы все сферы общения развивались, так чтобы ребенок не чувствовал себя немым в какой-то ситуации, когда ему приходится общаться на этом языке.
Двуязычные дети вполне способны одновременно освоить и письменность на двух языках.
Они могут начать читать на одном языке и потом перенести эти навыки, освоенные ими, на второй язык. Нет проблемы в том, чтобы научиться читать или писать на втором языке. Возможность овладеть письменностью, понять, что какая буква значит и как они складываются в слова, — это вещь, которая происходит в какой-то момент развития, у каждого он свой. Эта индивидуальная вариативность у детей очень велика. Но если ребенок достиг какого-то уровня, дальше он может очень хорошо пользоваться этим навыком. Если он научился рассказывать на одном языке, он будет уметь рассказывать и на другом языке. Если он освоил какую-то игру, он может перенести ее на другой язык.
Иногда бывает так, что, по сравнению с однолетками, словарный запас ребенка на одном из языков может быть несколько меньше. Но если мы соберем слова с двух языков, то, безусловно, его словарный запас будет гораздо больше, чем у любого монолингва.
Способность усвоить одновременно два языка сохраняется примерно до возраста 7–8 лет, а потом, после того как осваивается письменная основа речи, затухает способность усваивать язык в естественном общении, которая типична именно для первого по времени усвоения языка. А билингвы с рождения — говорят, что они овладевают двумя языками как первыми.
Нельзя сказать, что все дети развиваются одинаково. Кто-то прекрасно будет продолжать овладевать вторым языком. Но если он был билингвом, то способность к изучению любого другого языка гораздо больше развита, чем у человека, который не выучил ни одного второго языка за время своего дошкольного детства.
Если человек в возрасте после 15–16 лет, в так называемый постпубертатный период, усваивает не меньше пяти языков, то его называют полиглотом. Но это совершенно другая способность. Полиглоты часто не настолько социальны, как другие люди, и хотя они могут общаться на большом количестве языков, они часто не знают, как их использовать, им даже не нужно знать такое большое количество языков. С другой стороны, они ищут себе собеседников, для того чтобы проверить, насколько правильно они строят фразы на разных языках. И это не совсем то, что мы называем обычным человеческим общением.
Примерно у 7% детей есть особенности речевого развития или задержка речевого развития, которые чем раньше обнаруживаются, тем больше дают возможностей их исправить. Когда такая задержка речевого развития обнаруживается у билингва, то люди склонны считать, что это потому, что ребенка слишком сильно загрузили, когда он был маленьким. Это совершенно неверно. Билингвы считаются нормально развивающимися, если у них хотя бы один из языков развит на таком же уровне, на котором развит язык у его сверстников. И только если оба языка начинают замедляться в своем развитии, тогда мы можем говорить о том, что этот ребенок требует какого-то специального обращения с точки зрения языкового развития. И здесь нужно придумывать определенные меры, для того чтобы поддержать более слабо и более сильно развивающиеся языки.
Кем чувствует себя двуязычный человек? Вопрос об идентичности (принадлежу ли я к одному народу или к другому народу) очень часто возникает у билингвов. И они придумывают самые разные варианты, как объяснить, кто они такие. Например, они говорят, что у них есть разные корни. Приятно говорить, что это не билингв, а человек, у которого числится 7–8 различных национальностей среди предков. Тогда эта многокомпонентная идентичность оказывается более близкой, чем когда приходится делать выбор между двумя языками и двумя народами. Как правило, человек, который вырос в двух культурах, чувствует обе эти культуры очень близкими, готов принять и отстаивать и ту и другую культуры.
