FAQ: Сирийская литература

Многие знают имя писателя Ефрема Сирина. Его «Паренесис» читали в Древней Руси и Византии. На самом деле Ефрем Сирин — это один из писателей довольно большой и плодовитой восточной литературы эпохи Средневековья, которая сейчас мало известна за пределами круга востоковедов. Это литература в основном на эдесском диалекте арамейского языка, существовавшая между концом II и концом XIII века. Фигурами и авторами этой литературы были сирийцы. Однако это не те люди, кого мы сейчас называем сирийцами, арабами, живущими в государстве Сирия. Писателями этих произведений были арамеоязычные христиане. Это были люди разных национальностей: персы, арамеи, греки, евреи, говорящие и писавшие на одном языке — арамейском.

1. Два направления сирийской литературы

Сирийская литература имеет одну особенность — она делится четко на два направления. Это деление произошло в связи с конфессиональными спорами в IV–V веках. Первое направление этой литературы — это так называемая западносирийская литература (ее называют иногда сиро-яковитской, что неверно, ибо в ней есть два потока — мелкитский и собственно яковитский), а второе — восточносирийская литература («несторианская»). У них даже курсивное письмо разное, по-разному пишутся буквы. Авторы двух этих направлений довольно жестко поляризировались после VI–VII веков. До этого времени можно говорить о единой идентичности и общих темах этих авторов в литературе II–IV веков. С VII века начинается ряд процессов, связанных с арабским завоеванием Ближнего Востока, что неизбежно отразилось на сирийской литературе.

2. Арамейский язык

Люди, говорящие на арамейском языке, появились на территории Месопотамии и Сирии в середине III тысячелетия до н. э. Это были переселенцы из сирийской пустыни, которых называют ахламу (или арамáйе в более позднем арамейском произношении). Единства в обозначении нет, поскольку в ассирийских источниках существуют два термина, причем второй получил большее распространение в поздневавилонскую эпоху. Но самостоятельной литературы они не имели, поскольку арамейский язык был преимущественно разговорным (от этого периода не сохранилось даже надписей). Первые надписи на арамейском датируются IX веком до н. э. Арамейский язык затем распространялся на территории Ахеменидской державы, затем в эллинистическом государстве Селевкидов, а начиная со II–III веков стал главным общим языком Сасанидской державы. В персидском государстве арамейский стал языком общения различных этнических групп, поскольку среднеперсидский язык был языком национальной элиты, а арамейский — общим. Параллельно с ним развивается эдесский диалект арамейского, получивший название «сирийского» (Syriac, suryoyo, suryaya). Иногда его носители называют себя ассирийцами, а свой язык — ассирийским (аторайя) в память о Древней Ассирии.

3. Формирование сирийской литературы

Первый этап формирования сирийской литературы — это ранние памятники вроде мученических актов, «Послания» Мары и других. Параллельно происходит создание грекоязычной литературы, написанной сирийцами. Классическим памятником этой литературы является «Апология» Татиана, а также знаменитый «Макариевский корпус» («Духовные беседы» Макария Великого) — памятник, написанный в Сирии и приписанный египетскому монаху Макарию Великому. Сосуществование в культурной жизни римского Востока двух языков привело к их взаимопроникновению. Сирийский язык начинает впитывать многие греческие слова и понятия, а греческий язык провинций начинает арамеизироваться. В качестве примера первого типа можно привести такие греческие понятия, как «таксис», «схема», «теория», «практика» (πρᾶξις), которые затем вошли в арамейский язык. А самый известный пример арамеизированного греческого языка — это язык Нового Завета, который является в определенном смысле гибридизированным греческим языком. Из сирийского в греческий язык попало сравнительно небольшое количество слов: ракá («безумный»), корвана («жертвоприношение»), маммона, раввуни («Учитель мой»), маран-афа («Господь пришел»), авва («отец»).

4. Роль богословия в сирийской литературе

Сирийская литература развивается достаточно бурно в связи с богословскими спорами. Богословские споры — это особое социальное и религиозное явление, связанное с устаиванием языка христианства и поиском формулировок мировоззрения на языке богословия. Это специфический греческий феномен, который нашел свое выражение на Вселенских и Поместных соборах в IV–V веках, во время которых проходили острые обсуждения, порой разделявшие людей из-за различных богословских проблем: Троицы, соотношения Божества и человечества во Христе, возможности писать иконы. В конце концов эти обсуждения произвели большую греческую богословскую литературу и отразились в создании сирийской богословской литературы. На сирийский язык кроме Библии перевели большое количество богословской литературы.

5. Переводы на сирийский

Поскольку богословские споры затронули не только греков и грекоязычных сирийцев, но и сироязычных, то уже в V веке начинается перевод грекоязычных сочинений на сирийский. Так, корпуса таких писателей, как Феодор Мопсуестийский и Севир Антиохийский, были переведены на сирийский язык в конце V–VI веке. Когда начинаются конфессиональные споры в сирийской среде, количество переводов увеличивается — так перевели Кирилла Александрийского, Григория Богослова (Назианзина) и ряд других.

Параллельно переводческой традиции идет адаптация на сирийской почве памятников, возникших не в сирийской и не в арамейской среде, а в персидской. Начинают переводиться различные тексты житийного содержания, а также всевозможные повести и романы, которые существуют на среднеперсидском языке, иногда не очень верно называемом пехлеви. В качестве таких примеров можно привести «Повесть об Ахекаре», «Роман об Александре», христианскую переделку индийского жития Будды («Повесть о Варлааме и Иоасафе») и другие произведения. С сирийского языка на греческий переводили не очень активно, самые известные корпуса таких переводов — упомянутый выше «Ефрем Сирин» (Ephraem Graecus) и «Исаак Сирин» (первая коллекция мистико-аскетических трактатов восточносирийского писателя Исхака Ниневийского).

6. Высшая точка и конец сирийской литературы

Таким образом, почти сразу возникает многожанровость — очень важная черта развития литературы: возникает поэзия, богословская проза (переводная с греческого и вернакулярная), литература богословов и полемистов. Возникает научная проза (математическая, астрономическая, медицинская, географическая), начинают переводиться философские тексты с греческого. Начинают генерироваться и свои тексты. Эта литература нашла свою высшую точку (акме) к середине VII века, когда и случилось арабское завоевание.

На протяжении VII — начала VIII века мы видим постепенный переход акме в медленно наступающий коллапс. Литература фактически заканчивается в X–XII веках, когда литературных памятников становится значительно меньше и происходит постепенная арабизация сирийцев. В XII–XIII веках такие писатели, как Авдишо бар Бриха или Григорий Абу-ль-Фарадж (бар Эвройо), были уже двуязычными. Они писали и на арабском, и на сирийском.

Количество носителей сирийского языка снижается в разы, что было связано не только с исламизацией, но и с арабизацией. Возникает большое количество людей, которые больше не говорят по-сирийски и, соответственно, больше не читают — они говорят на арабском, на персидском, на тюркских языках. Именно с этим связан конец сирийской литературы в XII–XIII веках. Выживает разговорный язык (современный арамейский), но большой литературы он уже не породил.

7. Утерянные рукописи

Главное, что мы хотели бы знать о сирийской литературе, — это ответ на вопрос, где найти рукописи утерянных произведений. В начале XX века погибло большое количество рукописей, и мы хотели бы знать пути взаимодействия сирийской литературы с другими литературами Ближнего христианского Востока. Мы знаем о содержании многих утерянных рукописей, но не имеем к ним доступа. Чем больше рукописей мы найдем, тем лучше будем представлять себе сам феномен сирийской литературы. Второй вопрос — создание корпуса языка и, соответственно, тезауруса, аналогичного TLG. Пока это не сделано, сирийская литература будет по-прежнему для многих terra non satis cognita.