Один из британских политических историков в 1950-е годы, когда составлял сборник по истории политической мысли и политической теории, Питер Ласлетт писал: «Видимо, политическая теория умерла». Но в 1971 году произошло что-то такое, что всех взбудоражило. Это был выход книги Джона Ролза «Теория справедливости». После этого года главным трендом в англоязычной политической теории начинаются споры о справедливости. Возникают сторонники Джона Ролза, которые тем не менее относятся к нему критически. В 1974 году выходит книга Роберта Нозика «Государство, анархия и утопия», в 1977-м — книга Рональда Дворкина «О правах всерьез». Дальше подтягиваются коммунитаристы 1980-х годов. В общем, 1970–1980-е и часть 1990-х годов — это спор либералов и коммунитаристов вокруг теории, предложенной Джоном Ролзом.
Если мы обратимся к классической книге «Политическая наука: новые направления», которая была издана в 1996 году, то там есть раздел про политическую теорию, и автор Айрис Марион Янг перечисляет ключевые темы для политической теории. Первое, с чего она начинает, — это теория справедливости и спор либералов и коммунитаристов. Другие темы — теория демократии, движение за гражданские права и феминизм. Это то, что она считает главными проблемами политической теории на тот момент. Все думали, что так все и будет продолжаться. Однако в 1997 году выходит книга, получившая название «Республиканизм». Ее автором был Филип Петтит. И республиканизм становится модной, важной темой. Филип Петтит попытался сделать невероятное, а именно совместить дискурсы, которые были характерны для теории Ролза, и то, что было характерно для политической философии до теории Джона Ролза.
Я сказал, что в 1971 году политическая философия якобы возродилась, но необходимо уточнить, что другие авторы так не считают. Например, до 1971 года мы можем назвать работы Ханны Арендт, Исайи Берлина, Майкла Оукшотта, Эрика Фёгилина, Района Арона, Карла Шмидта. Было огромное количество ярких фигур, которые не то чтобы были ярче или лучше Джона Ролза, но были не менее важны для истории политической мысли, для истории политической философии. Британский политической теоретик Бхикху Парех говорит, что дело в том, что эти авторы были гуру политической философии и демонстративно не читали друг друга, а если и читали, то не ссылались на работы друг друга.
Джон Ролз поменял эту ситуацию и сделал так, что все стали говорить об одном и том же. Именно поэтому все заговорили про возрождение политической теории, потому что она обрела определенные дискурсивные, теоретические рамки. Тем не менее спор доролзовской политической философии и постролзовской политической философии всегда был характерен, и авторы, которые любили одну или другую, мало пересекались. Филип Петтит решил сделать так, чтобы их совместить, но он пошел даже дальше и сделал больше. Он придумал не просто новый вид или способ политической философии, а новую предметную область для политической философии.
Он начинает свою книгу с того, что проговаривает историю республиканской идеи. Когда мы говорим про историю республиканской идеи, то мы должны сказать о некоторых интеллектуальных истоках Филипа Петтита: он всегда делает доброжелательные и вежливые ссылки на Квентина Скиннера. Их разница в том, что Филип Петтит все-таки является политическим философом, в то время как Квентин Скиннер — историком. Открытие, которое совершает Филип Петтит, было сделано Квентином Скиннером сильно раньше, когда он в своей книге «Истоки современной политической мысли» проговорил, что существовала отдельная, очень сильная традиция политической мысли, которая в итоге затухла и пропала. Что это за традиция политической мысли? Это идея республики.
Когда он пишет про гуманизм и итальянскую политическую мысль эпохи Макиавелли, то рассказывает про совершенно уникальный опыт практики государственной жизни, когда были политические институты или политические организации, которые не были монархическими, но которые пропагандировали и проповедовали республиканскую форму правления. Он говорит про флорентийскую, венецианскую и другие итальянские республики. Конечно, он обращается к классической республиканской традиции. Скиннер рассказал, что была республика и это было совершенно особое понимание республиканской свободы. На этом сделает акцент Филип Петтит.
В 1998 году Скиннер прочитал несколько лекций, которые составили его небольшую книгу «Свобода до либерализма». Это был его главный тезис: мы знаем, что родилась официальная идеология либерализм, которая предлагает определенную модель свободы, но на самом деле свобода существовала и до нее. То есть идея свободы как категория политической философии существовала до этого. На этом настаивал Скиннер. Филип Петтит оборачивает ее некоторым образом в свою пользу и делает ключевой темой своей политической философии. Ключевые темы политической философии — свобода, справедливость, равенство или неравенство. И если тема справедливости была уже занята Джоном Ролзом, то нужно было сказать что-то новое про свободу. И Филип Петтит это сделал блестящим образом.
Он обращается к истории со ссылкой на Скиннера и строит небольшую легенду. Она, надо признать, довольно красивая и выполнена не без изящества: существовала республиканская свобода, и на протяжении истории ее постепенно теряли и, наконец, упустили из виду. Для Филипа Петтита есть высокий стандарт свободы и стандарт свободы пониже. Высокий стандарт свободы тяжело выполнить, тяжело отстаивать и уж тем более воплотить в политической жизни. Поэтому многие мыслители согласились на минимальный стандарт свободы, тем самым про республиканскую свободу забыли, и все стали говорить о либеральной свободе.
Что такое либеральная свобода и республиканская свобода? Либеральная свобода — идея, которая возникает с Бентамом, это свобода от невмешательства. То есть многие мыслители были готовы довольствоваться тем, что можно иметь или сохранять свободу, лишь бы в вашу жизнь не вмешивались. С другой стороны, нужно упомянуть, что одним из первых и главных противников свободы, который сильно занизил стандарты, по мнению Филипа Петтита, был Томас Гоббс. Однако самое важное для Петтита было описать эту историю и показать, как свобода была утрачена и все даже забыли, что такое республиканская свобода. Ситуацию некоторым образом осложнил Исайя Берлин, написавший знаменитое, одно из наиболее популярных произведений по политической философии — эссе «Два понимания свободы» или «Две концепции свободы», где тоже делал ставку, упор на негативное понимание свободы, которое ему было очень близко.
Филип Петтит обращается к нему, для того чтобы сказать, что на самом деле нет такой жесткой дихотомии, как негативная и позитивная свобода, а есть еще одна свобода, которая не сводится ни к одной из них. И это свобода республиканская — свобода от доминирования или свобода как недоминирование. То есть свобода от невмешательства — это одно, свобода как недоминирование — другое, потому что она должна помогать вам чувствовать себя человеком. Свобода как недоминирование — это честно смотреть в глаза другим людям и иметь достоинство. Петтит настаивает, что, во-первых, эту свободу надо осуществлять в рамках частной жизни, во-вторых, чтобы ее осуществлять в рамках частной жизни, нужно создание нормальных, работающих государственных институтов, политических институтов, которые будут это делать. Также все граждане должны быть участниками политической жизни, иметь возможность влиять на эти государственные институты, чтобы те не использовали свою власть, для того чтобы доминировать над людьми.
Приведу пример, который любит сам Филип Петтит. Муж в патриархальном обществе может быть очень хорошим, не бить жену, хорошо к ней относиться. Но сами по себе институты созданы таким образом, что это его личные желания, он просто не вмешивается в ее жизнь. Но он может вмешаться по своей прихоти в любой момент, а это и есть свобода как недоминирование. Это свобода от произвольного вмешательства в вашу жизнь, когда ваш выбор не доминируется и не определяется другой стороной. Поэтому нужно создать общество, где бы муж, хороший или плохой, не мог вмешиваться в жизнь жены. Тогда будет достигнут самый высокий стандарт политической свободы, свободы как недоминирования, за который ратует Филип Петтит.
Его концепцию пытались внедрить в жизнь. Она получила некоторое практическое применение в Испании в 2010-х годах, когда премьер-министр Испании пригласил Филипа Петтита, для того чтобы осуществить реформы на основании его политической философии. Это очень важный опыт. Во-первых, получается, что республиканизм не такая уж и кабинетная идеология, как ее принято иногда называть среди некоторых русских авторов. Во-вторых, это были первые попытки абстрактную политическую философию превратить в жизнь, а это очень важно.
