И самый первый — это вопрос о жертвенности и спасении. Когда Роулинг работала над сюжетом «Гарри Поттера», она пережила потерю матери. На нее это повлияло колоссально, и мы понимаем, что Гарри во многом транслирует те чувства, которые пережила автор книги. Это первый момент. А второй момент — Роулинг, конечно, следует за классической идеей мифа о покровительстве ушедшей матери. Это есть и в русских сказках — кстати, та же самая «Крошечка-хаврошечка», — и в сказках братьев Гримм, буквально тот же самый сюжет.
У Роулинг эта тема трансформируется, тема посмертного благословения переходит в идею защиты. Как мы помним, Гарри защищен вплоть до конца четвертой книги. Он защищен физически от Волан-де-Морта. И, более того, до тех пор, пока он находится в доме, делит кров с родственниками матери, он тоже неуязвим. Вокруг дома Дурслей тоже развивается достаточно много забавных сюжетов. Гарри, как мы помним, недоумевает, почему он обязан возвращаться в этот дом каждое лето, и только потом выясняется, что это залог его безопасности.
Второй момент — это фигура, конечно, Снегга, одна из самых загадочных и дуалистических. Снегг — это, собственно, первый волшебник, с которым знакомится Лили, и, с другой стороны, это такой одновременно друг-враг, антагонист-протагонист по отношению к Гарри. Существует огромное количество версий — философских, религиозных, эзотерических, юнгианских, которые объясняют поведение Снегга. Конечно, во многом это юнгианская фигура, фигура такой тени, которая преследует Гарри. С другой стороны, это двойник Гарри. Также у Гарри есть еще один двойник, и это сам Волан-де-Морт. Получается очень загадочная ситуация: они все похожи — либо рано остались без матери, как Гарри и Волан-де-Морт, либо мать была подавляема, как в ситуации у маленького Снегга. Также они все полукровки, не волшебники на сто процентов (кстати, идея того, что Гарри — полукровка, конечно, не касается его напрямую, потому что формально у него оба родителя волшебники, но его мама неволшебного происхождения).
Все в целом рождает очень сложную структуру отражений: у нас есть Гарри, отражение его — Снегг, отражение его — Волан-де-Морт. Снегг — это до какой-то степени «ангел», но все-таки хранитель, потому что он защищает Гарри, как мы это потом выясняем. И помножьте на абсолютно фрейдистский мотив проекции отцовства на Гарри, потому что Снегг все время видит в Гарри своего вечного соперника Джеймса — счастливого соперника Джеймса, который женится в результате на Лили, а Снегг остается ни с чем, но продолжает ее любить.
Параллельно давайте посмотрим на идею защиты со стороны отца через абсолютно мифологического оленя, через принимающего облик оленя патронуса Гарри. Этот патронус и есть проекция Джеймса. Он же анимаг, оборотень по сути, только такой оборотень по своему желанию, и он трансформируется именно в оленя. А параллельно мы вспомним, что патронус Снегга — это лань, а лань — это патронус Лили. Иначе говоря, это не просто бесконечная система отражений, а система смыслов. Именно поэтому, наверное, Роулинг удается избежать плоской дидактичности в своей книге. Смыслы очень сложно уложить в прокрустово ложе притчи или даже аллегории — они существенно шире.
Следующий вопрос — это, собственно, вопрос о добре и зле. Гарри, как мы понимаем, объединяет в себе и добро, и зло по той самой причине, что, с одной стороны, Гарри защищен материнским благословением, Гарри абсолютно позитивный образ, но, как мы помним, он же носитель, он же крестраж для самого Волан-де-Морта. Как с этим быть? Если первоначально Гарри точно знает, на какой он стороне — света или тьмы, добра или зла, — затем все меняется. Кстати, психологически это оправдано. Когда он проходит этапы подросткового протеста и так далее, мы обнаруживаем, что он внезапно видит в себе все больше и больше негативных проявлений. Очень любопытно, что фильм решает эту проблему слишком плоско. Есть злобное влияние Волан-де-Морта, актер нервно дергает шеей или головой, как-то конвульсивно, и всем все понятно: это влияние злобного Волан-де-Морта.
В книге все сложнее. Гарри сам не понимает очень многих своих поступков. Он не понимает, почему он поступает так или иначе. Гарри может вести себя достаточно жестко без всякого указания со стороны Волан-де-Морта. Это, собственно, поведение в шестой книге «Гарри Поттер и Принц-полукровка», когда Гарри чуть не убивает Малфоя. Да, он бывает жестоким без всякого Волан-де-Морта. Это просто этапы развития личности.
И самое главное, что Роулинг очень четко, устами Дамблдора дает нам ключ к пониманию и образа Гарри Поттера, и всей ее книги. В одной из ситуаций Дамблдор объясняет Гарри: «Вопрос не в том, какие в тебе начала, — вопрос в том, какое начало ты выбираешь, какой выбор ты сделаешь». И это важная идея свободы воли. Предопределения нет. Мир волшебников, вселенная Роулинг действительно колеблется на определенных весах. Это момент в самой первой книге, когда Гарри решает, на какой факультет он пойдет, потому что по сути это и есть его решение, он выбирает определенную сторону. И он прекрасно может учиться на Слизерине, потому что он умен, отважен, в нем есть эта скрытая жесткость, если не сказать жестокость. Но параллельно он выбирает дружбу, путь своего отца и своей матери.
И точно так же будет несколько раз повторяться эта идея выбора, когда Гарри совершает определенный поступок, причем не столько физический, сколько моральный. В этом плане самый главный выбор, перед которым стоит Гарри, — это та система дуальности, которую Роулинг подает через образы Даров Смерти и крестражей. Конечно, это традиция даже не столько Клайва Льюиса, сколько Толкиена. Важная проблематика — это вопрос бессмертия. Что человек выбирает? Он выбирает бессмертие тела или бессмертие души? Потому что вся суть идеологии Пожирателей смерти в том, что они выбрали бессмертие тела и к тому же копируют Волан-де-Морта. Он выбрал бессмертие тела, более того, он выбрал, если угодно, вожделение тела. Он привязал себя к материальному миру через расщепление души. Это, кстати, очень глубокий образ, отчасти соотносящийся с концепциями некоторых учителей в иудаизме: после того как Адам совершил грехопадение, его душа была разделена на множество частей. И когда Волан-де-Морт совершает преступление, его душа расщепляется.
И второй момент — это бессмертие не телесное, но духовное. Парадокс в том, что оно тоже дублируется. Те Дары Смерти, которые хочет приобрести Гарри, — это определенное искушение. Как мы помним, Дамблдор этого искушения не выдерживает в своей юности. Это еще один парадоксальный двойник Гарри Поттера, потому что, когда он находится ровно в том же возрасте, в котором находится Гарри в седьмой книге, он поддается искушению собрать все Дары Смерти, абсолютно эзотерические по сути, поскольку они обозначают классический глаз в треугольнике, око Бога.
Дамблдор пытается собрать Дары, для того чтобы избежать физической гибели, — и они ему не даются. Гарри получает эти Дары буквально на блюдечке, потому что они нужны ему не для себя. Они нужны ему для того, чтобы одолеть своего негативного двойника, свою юнгианскую тень, поэтому эти Дары приходят к нему практически сами. Плащ ему отдает Дамблдор, этот плащ пришел к Гарри по наследству, плащ-невидимка. Волшебная палочка — это тот самый артефакт, который одновременно является и Старшей палочкой, и Бузинной палочкой (у Роулинг это очень хорошо обыграно).
И камень — аналог философского камня, тоже отражение. В первой книге философский камень дает бессмертие, в последней книге это камень воскресения. И его тоже просто приносят ему. Вопрос, когда Гарри осознает и соберет их воедино, — это вопрос его внутренней готовности пожертвовать собой ради других. Только в таком случае эти вещи приходят к нему вместе с ответами на эти трудные загадки, которые он должен решить, чтобы собрать все Дары воедино.
Добро и зло присутствуют в книгах о Гарри Поттере, но они никогда не смешиваются. Они как вода и масло: они есть, но это не манихейский дуализм, не идея, что одно перетекает в другое. А это идея их абсолютной разделенности и, самое главное, осознанного выбора со стороны того или иного героя.
