Совы действительно удивительные создания, потому что это птицы, которые летают в то время, когда большинство других птиц спит. Хотя далеко не все совы ведут чисто ночной образ жизни. Есть некоторые совы, которые активны днем, и днем их можно увидеть достаточно часто. Это, например, та же полярная сова, или белая сова, живущая в Арктике. Там во время длинного светового дня, естественно, она будет активна в светлое время суток и будет охотиться не ночью, которой не существует в это время, а днем.
Другая крупная сова, которая живет чаще всего в таежных лесах, но доходит и до Московской области, — это бородатая неясыть, одна из наших самых крупных сов. Она тоже может охотиться днем. Но, кроме того, один из наиболее интересных и крупных представителей отряда — это филины. Они живут у нас тоже достаточно широко по стране. Можно различить два вида филинов, встречающихся на нашей территории: рыбный филин, живущий на Дальнем Востоке, и обыкновенный филин, встречающийся уже практически повсеместно, но повсеместно его стало очень мало, поэтому это один из видов, который сейчас стал подлежать охране.
С рыбным филином связаны исследования, которые проводили ленинградские — теперь петербургские — исследователи Пукинский и Мальчевский. Они обнаружили, что эти филины имеют очень интересный голос. Самец и самка образуют своеобразный дуэт, и те сигналы, которые обычно слышат люди, издаются попеременно самцом и самкой, а создается впечатление, что кричит одна птица. Это так называемое антифональное пение, антифональный дуэт, который, помимо них, характерен, например, для журавлей.
Если говорить о том, как воспринимают звуки совы, то это тоже очень интересный вопрос, потому что строение слуховой системы у этих птиц очень своеобразное. Так как они охотятся в сумерках, в темное время суток, основное внимание они уделяют охоте при помощи звука, поэтому у них очень своеобразно устроена слуховая система. Уши у них расположены на разном уровне с правой и левой стороны, и что еще характерно для сов — это наличие лицевого диска. То есть глаза находятся как бы посередине головы, так же как у людей, а не по бокам, как у остальных птиц, поэтому они видят довольно хорошо, у них хорошо развито бинокулярное зрение. А уши располагаются на разной высоте, поэтому звук доходит до них справа и слева с разной скоростью.
Благодаря этой разнице скорости прихода голосового сигнала птицы могут очень точно определять местонахождение добычи, они могут точно фиксировать, где находится их жертва. Проводились многочисленные эксперименты, когда в полной темноте совам выпускали жертву, чаще всего мышей, и они очень быстро ее находили. Но если ушные отверстия им затыкали, замазывали воском, то совы не могли уже ориентироваться и поэтому не могли поймать свою добычу. Кроме того, у сов имеется какое-то подобие наружного уха, которое есть у млекопитающих, но отсутствует у всех остальных птиц. Также у них имеются особые перья, окружающие ушное отверстие, и, соответственно, это тоже помогает им фиксировать звуки и правильно их направлять.
Совы имеют хорошо развитый голос, что тоже понятно. Живя в сумерках или в темноте, очень важно иметь какие-то сигналы, позволяющие находить ту или иную особь, которая находится рядом с тобой или которую ты должен просто обнаружить. Так, например, было показано, что совы находят своих партнеров именно по звуку. Поэтому такое голосовое общение для них играет очень важную роль. Совята, вылупляющиеся в гнезде слепыми, опушенными, издают тоже различные сигналы, они привлекают родителей, которые приносят им корм.
Мы сейчас в нашей лаборатории пытаемся понять, каким же образом развиваются сигналы у сов, как они сменяют друг друга в ходе онтогенеза и есть ли вообще какие-то закономерности в формировании их акустического репертуара. К сожалению, пока наши работы еще полностью не закончены, но тем не менее удалось установить, что по крайней мере у птенцов существует два типа сигналов, которые издают сначала маленькие птенцы, затем эти сигналы уже меняются на другие, которые издают более взрослые, и смена этого репертуара происходит постепенно, а не скачкообразно. Возможно, идет такая ломка голоса, но вроде бы здесь ее не происходит. Пока мы не совсем понимаем, каким образом дальше из этих сигналов, которые есть у птенцов, происходит формирование взрослого акустического репертуара — сигналы взрослых достаточно хорошо и четко отличаются от сигналов птенцов.
Наша сотрудница Дарья Владимировна Попова как раз занимается этим вопросом, и сейчас мы пытаемся понять, что же здесь происходит и как это делается. Но поскольку мы пока занимаемся всего с двумя видами сов — это бородатая и обыкновенная неясыть, — то можно сказать, что у них развитие сигналов происходит по-разному. И видимо, это можно связать с особенностями образа жизни этих птиц: бородатая неясыть — птица, которая часто летает в сумерках и которая должна ориентироваться в основном по голосу, но тем не менее может что-то видеть; а обыкновенная неясыть — это птица, которая связана с ночной активностью, поэтому ей это все делать сложнее, ориентироваться по каким-то предметам, по зрению, и поэтому у нее более развит звуковой тип общения. Но пока мы не можем еще сказать, каким образом вообще происходит разделение у этих птиц в сигналах, по крайней мере в их онтогенезе.
И другая тема нашего исследования связана с развитием тоже звуковой сигнализации, но у дневных хищных птиц. Там имеется тоже постепенная смена сигналов, которыми общаются птенцы и их родители, но до сих пор непонятно, каким образом происходит формирование взрослого репертуара. Мы надеемся, что наши исследования помогут решить этот вопрос, потому что онтогенез вокализации — это та тема, которая хорошо изучена у воробьинообразных, особенно если речь идет о формировании песни. Но формирование позывов как у воробьинообразных, так и у представителей других групп птиц остается практически terra incognita. Очень мало работ, которые исследуют этот вопрос. Для того чтобы узнать, каким образом идет онтогенез сигналов у птенцов, необходимо, чтобы птенцы постоянно находились под наблюдением в течение практически всей жизни, по крайней мере до достижения ими взрослого возраста или до того возраста, когда у них полностью формируется репертуар, когда они начинают вести самостоятельный образ жизни и формировать пару и так далее. Эти вопросы исследовать непросто хотя бы из-за того, что эти птицы должны быть ручными, должны быть постоянно под наблюдением и не должны бояться, когда их записывают и получают какие-то нужные сведения, для того чтобы ответить на многие вопросы, которые так до сих пор и не выяснены у нас.
Наверное, одна из групп, у которой более подробно известен сейчас ход становления звуковых сигналов, если мы берем не воробьиных, — это журавлеобразные, потому что на журавлях проводится достаточно много работ. И эти работы были связаны с тем, что исследовали поведение стерхов, этого редкого вида белого журавля, который у нас находится на грани исчезновения, по крайней мере одна из популяций. Изучение его вокализации имело очень важное значение, для того чтобы воспитывать птенцов в неволе, приучать их к свободному, активному образу жизни и в дальнейшем выпускать в природу, чтобы они могли нормально функционировать и взаимодействовать с другими птицами, которые живут в диких популяциях.
Поэтому их сигналы, как раз сигналы стерха, изучены очень хорошо. Другой вид журавлей, тоже редкий, — это японский журавлик. Онтогенезом его голоса тоже достаточно много занимаются. Анна Кленова и ее ученики как раз занимаются этим вопросом. А другие группы изучены еще недостаточно, и, наверное, это вопрос, который ждет своих исследователей. Сейчас мы надеемся, что получим хоть какие-то данные про хищных птиц и совообразных, а может быть, возьмем еще какие-то группы, которые тоже помогут нам ответить на многие вопросы хода онтогенеза вокализации.
