Университет Гумбольдта — величайшее институциональное творение в XIX веке. Уже в XX веке это величайшее институциональное творение подвергается критике. Огромным ударом для университета Гумбольдта стала нацистская диктатура, но критика, безусловно, может вестись и по другим направлениям. Уже Томас Манн говорил о том, что университет Гумбольдта не способен обеспечить гуманитарное развитие, не способен вести мир к гуманизации. Но самая серьезная критика начинается, когда Европа вступает в период интеллектуальной и культурной рецессии. И, безусловно, встает вопрос: кто виноват в том, что Европа и прежде всего Германия находятся в такой ситуации?
Конечно, некоторые принципы Гумбольдта попытаются осмыслить, в частности принцип «уединение и свобода» — он будет признан ошибочным. Бернд Хеннингсен, профессор Берлинского университета, открыто говорит в своих работах о том, что это ошибочный принцип, потому что ученый должен быть гражданином: если ученый не является гражданином, то ценность его научных изысканий стремится к нулю.
Как дальше осмысливать принципы университета Гумбольдта? Конечно, студентов в Германии стало гораздо больше. Если в XIX веке было где-то 30 тысяч студентов, то сейчас студентов в Германии стало уже свыше трех миллионов. Конечно, возрастает нагрузка на одного преподавателя, и, безусловно, исследовательский компонент из образования уходит, перед образованием встают совершенно другие задачи, и, несомненно, Болонский процесс, Сорбонская декларация, Болонская декларация выразили эти новые принципы.
Создание Болонской системы привело к качественной перестройке образования в Европе и, конечно же, в Германии. Двухступенчатая система образования (бакалавриат, магистратура) — это хорошо известно сейчас и в наших вузах. Но что же стало в рамках этой системы с принципами университета Гумбольдта? Во-первых, преподаватель, по сути, утрачивает исследовательские навыки, особенно в рамках бакалавриата. То есть исследование уходит из университета, и даже если люди работают в рамках одного университета, то исследованием занимаются одни люди, а преподаванием другие. Безусловно, это ведет к очень серьезному сокращению расходов на образование, и надо всегда иметь в виду мысль о том, что скудость преподавания ведет к скудости развития науки, то есть наука, конечно же, от этого очень сильно пострадает. Наука уходит из университетов, научные исследования ведутся в рамках научных, политических, общественных, других фондов, то есть происходит полное отделение преподавания от исследования. Другая проблема, которая тоже всеми обсуждается: а как же тогда продлевать преподавателям контракты? Здесь один принцип: кто пишет, кто публикуется — тот остается, кто не публикуется — тот вынужден покинуть университет. И это конфликт. Этот конфликт, который, с одной стороны, заставляет критиковать идеалы Гумбольдта, заставляет говорить о том, что образование теперь прежде всего должно встать на коммерческую основу и отвечать на вызовы общества, а с другой стороны, конечно, конфликт с идеалами Гумбольдта очень негативно воздействует на качество высшего образования в целом.
Сейчас происходит фестивализация науки (этот термин ввел Бернд Хеннингсен) — это значит, что ученый уже не нуждается в уединении.
Наоборот, проходят конференции, симпозиумы, ученый открывает все свои замыслы, и в условиях интернета что-либо скрыть и сделать какое-то ноу-хау прерогативой лишь одного ученого — это в принципе невозможно. Эта фестивализация науки тоже находится за пределами университета.
Безусловно, Болонский процесс имеет очень много преимуществ. Главное преимущество заключается в том, что образование перестало быть национальным. Действительно, одни и те же принципы во всей Европе, студентам обязательно надо провести семестр за границей, кредитная система, зачетные единицы — все это принимается в любом университете. То есть образование перестало быть национальным, это становится наднациональным явлением в Европе. Но научные исследования продолжают сохранять национальные различия и культурную специфику, и прежде всего это касается гуманитарного знания.
Как бы ученые-гуманитарии ни стремились создавать работы и писать доклады на английском языке, достичь той же глубины мысли на чужом языке им никогда не удастся, только родной язык способен привести гуманитария к интеллектуальным прорывам. Поэтому культурные различия будут всегда и прежде всего в гуманитарном знании. Это большое противоречие, которое заставляет нас, с одной стороны, критиковать модель университета Гумбольдта, а с другой стороны, вспоминать ее и говорить, что молодежь, студенты нам тоже нужны. То есть ученый-гуманитарий, да и необязательно гуманитарий, никогда не сможет продвинуться без того, чтобы обсуждать свои идеи с молодой аудиторией. Не случайно молодежь — это одна из важнейших составляющих университета Леонардо, о котором сейчас так модно рассуждать. Молодые мозги, идеи, которые высказывают студенты в рамках семинаров, которые содержат в себе исследовательскую компоненту, — эти идеи, высказанные студентами, действительно способны очень серьезно влиять на развитие гуманитарной науки.
Еще один важный момент, который тоже является составной частью университета Леонардо, — это трансдисциплинарность. Конечно, мы используем методы смежных дисциплин, мы говорим о гуманитарном знании в целом, и сейчас разрабатываются новые стандарты высшего образования, которые предусматривают обучение базовым дисциплинам в рамках единого гуманитарного направления, то есть нет какой-либо специализации. И здесь университет Гумбольдта не должен критиковаться, здесь его надо вспомнить с благодарностью, потому что в его основе лежало обучение посредством философии. Именно философия определяет границы познания, она диктует алгоритм, который ведет ученого к открытию. И получается, что, хотя эта междисциплинарность является феноменом уже XX века, она связана с университетом Гумбольдта именно в силу такого внимания к философии.
И, конечно же, нельзя забывать о том, что у Вильгельма Гумбольдта был младший брат, Александр фон Гумбольдт, который читал в конце 20-х годов XIX века лекции в Берлинском университете Фридриха Вильгельма. О чем же он читал? О космосе. То есть он пытался объединить естественные науки и написал работу «Космос». И это заставляет нас признать, что действительно очень много ответов на вопросы, которые волнуют сейчас науку и образование, можно найти в принципах университета Гумбольдта. И междисциплинарность — это тот принцип, который был, конечно, не реализован, но предвосхищен университетом Гумбольдта.
Сегодняшнее университетское образование — это так называемый Brotstudium, то есть образование ради куска хлеба, чтобы в дальнейшем зарабатывать деньги на этот кусок хлеба. В таком университете исследование становится мифом, университет теряет способность к саморефлексии, он начинает оценивать себя по каким-то иным меркам. И, конечно, мудрость нации имеет много домов, но университет — это изначальный дом мудрости нации. Поэтому, несмотря на то что преподавание и наука не едины в современном университете, мы все равно думаем о том, как сделать, чтобы это воссоединение произошло.
И как раз университет Леонардо — это та идея, которая призвана воплотить единство науки и преподавания. Но главные принципы университета Леонардо — это, конечно, трансдисциплинарность, это элитарность образования, то есть поддерживать надо все неординарное, все, что не вписывается в общепринятые рамки, даже если это рамки Болонского процесса. И самый главный, на мой взгляд, третий принцип университета Леонардо — это привлечение в исследовательские практики молодежи. Молодежь не должна быть отлучена от исследований, потому что исследования — это развитие, а развитие, как писал великий Вильгельм фон Гумбольдт, — это свобода.
