Классика в социальных науках

Какие существуют модели объяснения, почему тот или иной исследователь признается классиком в своей дисциплине? В чем заключается критика модели рецепции? И какие существуют стратегии прочтения «неудобной» классики? Об этом рассказывает кандидат социологических наук Виктор Вахштайн.

В социологии классикой считается то, что соответствует социальным обстоятельствам. Это логика рецепции. Появляется принципиально иная модель классичности. Почему Дюркгейм был классиком? Вагнер, отвечая на этот вопрос, говорит: «Потому что Дюркгейму удалось сформировать особую политику оппортунизма. Он занял промежуточную позицию между либеральными прогрессистами и консервативными католиками. Дюркгейму дали факультет, потому что он оказался удобной фигурой, что позволило ему создать школу, журнал и утвердиться в качестве классика».

Если мы всерьез зададимся вопросом, что же составляет корпус науки, помимо внешних экстернальных параметров: публикаций, индекса цитирования, количества подконтрольных журналов, количества учеников, наконец, продолжительности жизни (потому что в социологии очень важно пережить своих врагов), то мы поймем, что социология в принципе не состоит из одного материала. Это не совокупность социальных институтов, цитирования, ссылок и прочих параметров. Она связывает между собой принципиально разнородные, гетерогенные, онтологические порядки. Один из них — это мир идей. Мы не должны забывать, что наука — это производство идей. Другое — это порядок повседневного обихода научной коммуникации, когда человек, не читая Парсонса, цитирует Парсонса, потому что это правильно.

В тех случаях, когда классическими признаются работы, не удовлетворяющие трем базовым параметрам связности: внутренней связности, внешней связности (аксиоматической) и ассоциативной, той самой связи, которая соединяет повседневный обиход науки с миром идей, — и авторы все же случайно оказываются в пантеоне классики социологии, их довольно легко опознать при прочтении, попытке интерпретации.