Программа практического изменения мира основывается на ценности свободы, равенства и солидарности, которые, по мнению представителей этого направления, возможны только через осознание человеком своего классового положения, то есть положения в отношении производства. В настоящее время критическую теорию используют некоторые социологические исследовательские программы и большинство направлений культурных исследований. Без знания критической теории невозможно понять смысл большей части современного искусства: от Московской биеннале до «Документы» в Касселе, — западную социальную критику: от колонок в The Guardian до последовательного левого американского издания Jacobin, — и, наконец, политическую практику: от дебатов во французском сенате до программы сапатистов.
1
Bronner S.E. Critical Theory: A Very Short Introduction. New York: Oxford University Press, 2011
Одно из самых простых и внятных введений в критическую теорию. В нем удачно сочетаются исторический нарратив о возникновении и развитии теории и теоретическое объяснение исходных предпосылок и методологии. Автор детально останавливается на описании трудов и взглядов представителей Франкфуртской школы — объединения немецких философов начала XX века, часть из которых до Второй мировой войны работала во Франкфуртском институте социальных исследований, часть не принадлежала институту формально, но разделяла взгляды первых. Некоторые из них после прихода Гитлера к власти уехали из Германии в США и сильно повлияли на американскую науку, некоторым, как Вальтеру Беньямину, сделать это трагическим образом не удалось, другие, например Макс Хоркхаймер, вернулись после войны в Германию. Кстати, именно Макс Хоркхаймер в 1937 году впервые ввел в оборот термин «критическая теория», обозначив им ангажированное знание, то есть знание, открыто и осознанно вовлеченное в политическую борьбу. Это определение фиксирует реальную практику представителей Франкфуртской школы, которые были не только учеными, но и публичными интеллектуалами, колумнистами, эссеистами и художественными критиками. Широкие берега их жизни вмещали в себя и академическую работу, и музыку, и поэзию, и литературу, и активизм. Лучше всего это сочетание иллюстрируют два посмертных монумента: Теодору Адорно во Франкфурте (стул и стол с лампой, книгой и метрономом, установленные прямо посреди города) и Вальтеру Беньямину в испанском Портбоу (неописуемый тоннель со ступеньками, ведущий с вершины горы через массив скалы к морю, заканчивающийся толстым стеклом с цитатами из трудов философа и последующим обрывом).
2
Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс K., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. второе, Т. 42, М.: Издательство политической литературы, 1974, С. 47–71, 86–127
Это небольшое сочинение было написано двадцатишестилетним Марксом, но было издано только в 1927 году в СССР и серьезнейшим образом повлияло на критическую теорию. Некоторые части «Рукописей» не сохранились и поэтому по своей обрывочности напоминают эпистолярный роман, причем роман готический, со множеством сложных и устрашающих метафор, описывающих жестокость индустриального капитализма. Рабочий — это товар, это смазочное масло, необходимое для того, чтобы машина производства работала без перебоев, — эти и другие метафоры полностью соответствуют образу молодого Маркса, который пробовал себя в качестве автора готических историй и даже пытался писать стихи. «Экономическо-философские рукописи 1844 года» — это non-fiction, который читается как fiction. Лучшей иллюстрацией изложенных в «Рукописях» идей является фильм Чарли Чаплина «Новые времена» с поправкой на то, что «Рукописи» — это далеко не комедия.
3
Wright E.O. Class Counts. Student Edition. Cambridge: Maison des Sciences de l’Homme and Cambridge University Press, 2004
Насколько современны идеи Маркса о классовом антагонизме? Применима ли категория класса к развитым обществам, в которых огромная доля людей являются индивидуальными предпринимателями, средним классом, а поиск работы не выглядит как борьба находящегося на грани голодной смерти рабочего с буржуем в цилиндре, а, скорее, представляет собой договор двух свободных агентов? Эрик Олин Райт, представитель одного из направлений современного неомарксизма, доказывает, что категория класса не утратила своей аналитической ценности. На простых примерах он демонстрирует, как положение человека в обществе по отношению к производству влияет на ее или его взгляды и поведение. В этой книге Райт также предлагает теорию классового сознания. В этом отношении книга Райта является прямым продолжением ключевой для ранней критической теории работы венгерского философа Георга Лукача «История и классовое сознание» (1923). Лукач, безусловно, интереснейшая фигура: философ и крупнейший теоретик жанра романа, заметки которого, говорят, можно найти на полях хранящихся в Москве книг — Лукач, как, кстати, и Беньямин, бывал в столице Советского Союза. Однако если Лукач писал туго, вязко и давно, то Райт пишет ясно, четко и сейчас. В этом большая ценность этой книги Райта.
4
Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма / Пер. с фр. Под общей редакцией С. Фокина. М.: Новое литературное обозрение, 2011.
Эта книга двух французских социологов, один из которых, Люк Болтански, вообще является настоящим живым классиком, рассказывает о трансформациях капитализма в XX веке. Книга рассказывает о том, как капиталистическое производство перешло от стадии, описанной Марксом, когда рабочие могли в любой момент потерять работу и умереть с голоду, к стадии фордизма, когда положение рабочих стало стабильно, так что, устраиваясь на предприятие, они знали, что получают стабильную работу на всю жизнь. Западным капиталистам было выгодно предоставить рабочим такие условия, так как это гарантировало капиталистам бесперебойность производства. Такое положение было выгодно и рабочим, и они воспользовались им для создания профсоюзов, которые позволяли им постоянно улучшать свои условия. Однако в конце 60-х годов стадия фордизма сменилась стадией постфордизма. Именно его авторы и называют «новым духом капитализма» — условиями труда, которые хорошо знакомы нам по собственному опыту. Его суть состоит в сокращении доли материального производства и увеличении доли нематериального труда, в уменьшении числа профессий и появлении большого набора компетенций, а также в появлении рынков частичной, гибкой и неустойчивой занятости. Кьяпелло и Болтански описывают, как такие условия труда стали возможными и что это означает для нашей свободы. Чтение этой работы стоит дополнить чтением книги британского социолога Ричарда Сеннета с похожим названием — The Culture of the New Capitalism. New Haven, London: Yale University Press (2006), а также просмотром потрясающего четырехсерийного документального фильма, снятого Адамом Кертисом на студии BBC, The Century of the Self.
5
Freeden M. Ideology: A Very Short Introduction. Oxford University Press, 2003
Начав этот обзор с книги из оксфордской серии «Очень краткое введение в…», закончим другой книгой из этой же серии. Термин «идеология» — важнейший для критической теории. Изобретенный в начале XIX века французским философом Дестютом де Траси для обозначения философии сознания, спустя пару десятилетий этот термин уже стал использоваться в политической публицистике для обозначения одной стороной ошибочных взглядов другой стороны. Смысл этого термина эволюционировал у Маркса, однако всегда обозначал некоторый ошибочный комплекс идей, которые необходимо разоблачить. Это стремление к разоблачению было движущим мотивом и последующих критиков идеологии, которых как раз и описывает эта книга.
