Мы, конечно, сейчас в исследованиях исключаем всякого рода нечестные способы добывания хороших оценок. Уже появились исследования, в которых показано, что чем насыщеннее образовательное пространство ребенка, чем больше разного рода образовательных ресурсов ему доступно, тем больше вероятность того, что у него будет успешное обучение в школе. Разного рода нешкольные формы образования оказываются позитивно влияющими на школьные достижения. И здесь есть еще одно обстоятельство, на которое обращают внимание довольно редко. Дело в том, что вклад как раз школьного формального образования в достижения и в будущую успешность постепенно снижается. Если 50 лет назад дети, сидящие за одной партой, фактически получали одинаковый кусок образовательных услуг, как мы сегодня будем говорить, либо этого образовательного контента, то сегодня все, что происходит вне школы, начинает все сильнее и сильнее определять образовательный багаж взрослеющего человека. И в этой ситуации становится понятно, что более обеспеченная семья, вывозя ребенка за город, проводя с ним время или отправляясь с ним на совместный образовательный досуг, вкладывает не только в приятное времяпрепровождение, не только в то, что ребенок не на улице болтается, а вкладывается в том числе в его будущую успешность. Встает вопрос: что же ребенок набирает?
Оказывается, это такая странная, очень плохо изученная категория опыта. Это опыт проведения времени, новые впечатления, которые обсуждаются или не обсуждаются, опыт поездки на новом виде транспорта и так далее. Наш мир становится настолько насыщенным, а информационные потоки настолько плотными, что любые новые впечатления сегодня добавляют не только радости, но и образовательный ресурс. Соответственно, два ребенка, сидящие рядом и имеющие разное разнообразие, имеют и разные шансы.
Дети ведь живут в разных социоэкономических условиях. Одно дело — отдаленная деревня в Сибири, где очень мало доступа к разного рода впечатлениям, и другое дело — какой-то обжитой район Москвы или, наоборот, район, отдаленный от центра в Москве, и так далее. Первая гипотеза, которую мы проверяли в связи с этим: если люди живут в насыщенной среде, центре города, мы делали карты и смотрели, что там есть, чем можно заняться с детьми, и отдаленный район. А еще у нас в Москве очень много районов, которые отграничены то промзонами, то железными дорогами, то еще чем-то. И мы считали, что район является тоже очень сильно влияющим фактором. Понятно, район тоже связан с социально-экономическим фактором и так далее. Но до сегодняшнего дня нам так и не удалось доказать это. Это не значит, что это не так. Но пока очевидных связей мы не обнаружили.
Что это значит? Это значит, что семья с низкими образовательными запросами не использует возможностей, которые предоставляет центр. А семья, которая живет в очень неудобном районе, то есть неудобно добираться до района и выбираться из него, компенсирует своей собственной заинтересованностью бедность того места, где они живут. И мы обнаружили, что таким играющим сильным фактором является не столько социально-экономический статус семьи, сколько культурный капитал: уровень образованности, тип профессиональной занятости, знание иностранных языков, поиск информации в интернете. Не все характеристики этого культурного капитала реально сыграли в нашем исследовании, но приблизительный круг относительно понятен.
Что делают эти семьи? Во-первых, дети в этих семьях, как правило, существенно больше времени проводят со взрослыми. Если посчитать среднее число случаев, которое они могут вспомнить, то оно значительно выше у этих детей, чем у детей семей с низким культурным капиталом. Последние, если они не в школе, занимаются свободным гулянием. У нас есть выражение «за гаражами», и двоечники или дети из семей с низким культурным капиталом проводят свободное время, что называется, за гаражами. Они бросают портфель после школы и идут гулять, а потом с очень большим трудом могут рассказать, что они делали. Можно очень долго проводить так называемое глубинное интервью, но они не могут ответить на вопрос, чем они занимались, и даже не столько потому, что они не хотят об этом рассказывать.
Дети из более благополучных семей проводят свое свободное время в кино, они ездят куда-то в центр, в какие-то парки, но еще вот, что любопытно, «Макдональдс» или торговые центры. Чем отличается место «за гаражами» от торгового центра? Оно отличается тем, что торговый центр — это место, обустроенное взрослыми. Там работал профессионал, и это место, если можно так выразиться, красивое. А место «за гаражами» — это в лучшем случае эстетика безобразного, как теперь говорят. Поэтому все, что не школа, — это существеннейшие различия между детьми, хорошо успевающими и плохо успевающими, детьми из семей с высоким культурным капиталом и из семей с низким культурным капиталом.
Дальше о дополнительном образовании, так называемых кружках. Значимо меняется средний балл в школе, если ребенок посещает хотя бы один вид дополнительных занятий. Как дети выбирают дополнительные занятия? Строго говоря, у младших подростков и подростков нет сложившихся интересов, и говорить о том, что в нашем районе нет именно того, что нужно моему ребенку, ни на что другое он не согласен, — это глупая придумка. Как правило, родители придумывают ребенку занятие. Это происходит раньше, чем наступает подростковый возраст, где-то в начальной школе. И мы задавали родителям такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, а вы хотели бы записать ребенка еще куда-нибудь?» Почти все отвечали, что да. «А куда бы вы хотели?» Родители называли какие-то виды занятий.
Дальше мы задаем вопрос: «А почему вы туда не отдали?» И здесь выявляется различие между родителями, заинтересованными в образовании своего ребенка и незаинтересованными. Заинтересованные говорят: «В наше расписание эти занятия уже не встраиваются. Мы уже не можем найти человека, который будет возить нашего Ваню/Петю туда, потому что это довольно далеко». То есть их выбор ответа, который они делают, свидетельствует о том, что они обсуждали этот вопрос, он у них в голове был, но они по каким-то причинам от этой возможности отказались. А родители с низким культурным капиталом и родители детей с низкими образовательными результатами говорят: «Мы еще об этом не думали, мы еще не искали информацию, нам ничего не попадалось». То есть эти родительские установки в непрямом разговоре, непрямом анкетировании очень ясно себя демонстрируют.
Я бы сказала, что на сегодняшний день в России именно насыщение внешкольного пространства является, на мой взгляд, единственным ресурсом повышения образовательных результатов. Если мы этого не сделаем, мы не сможем вытащить детей с низкими образовательными результатами. А в нашей российской системе образования почему-то есть одаренные дети и просто дети. Еще у нас появились теперь дети с ограничениями по здоровью. Но детей с низкими образовательными результатами у нас нет. Одно время мы говорили «низкомотивированные», но это тоже не очень прижилось. Поэтому двоечников у нас не существует. Вернее, они как люди есть, а как объекта каких-то политических или образовательных действий их, к сожалению, не существует. Мы предлагаем разного рода проекты в этом направлении, но, к сожалению, пока здесь очень мало делается, хотя мы находим какую-то поддержку. Подчеркиваю, мы проводили такое исследование и в Красноярском крае, и в разных районах Москвы, результаты повторяются с завидным постоянством.
Получается, семья, будучи ответственной за вторую половину дня, приводит к той самой сегрегации, против которой вроде бы мы все время выступаем. Сколько бы мы ни улучшали, сколько бы ни увеличивали зарплату педагогам, уменьшали наполняемость классов, к сожалению, это будет давать очень маленькие результаты, если мы не учтем, что вклад формального образования все уменьшается и уменьшается. Это разделение на состоятельных и несостоятельных, с высоким и низким культурным капиталом воспроизводится, а затем дети с высоким культурным капиталом поступают в хорошие вузы, имеют больший шанс, и это значит, что образование утрачивает функцию социального лифта — ровно ту функцию, которая является надеждой, когда мы говорим о перспективах развития образования, школы, вузовской системы и так далее. Сейчас больше 80% детей, оканчивающих школу, получают высшее образование, но это все равно ничего не решает. Дифференциация между вузами, дифференциация между школами и энтропия дифференциации, к сожалению, никак не преодолевается, и если семья не вкладывается, то ничего не происходит.
