В 2010 году два психолога, Любомирски и Боэм, провели большое исследование, которое касалось связи счастья, родительства и мотивации человеческого поведения. Они хотели проверить две гипотезы: что ощущение счастья у людей очень сильно возрастает, когда они реализуют базовые человеческие мотивы, к которым в том числе относится и родительство; и вторая гипотеза была о том, что само по себе ощущение счастья тоже заряжает мотивационную сферу, и человеку еще больше хочется что-то делать в целом.
Они нашли подтверждение своей гипотезы с одним небольшим исключением. Они изучали очень много разных мотивов, и во всех случаях действительно получалось, что, как только человек достигает цели, к которой он стремился, он ощущает сильный прилив счастья, и ему хочется делать еще что-то, еще больше. Но одно исключение касалось родительства, как ни странно: появление детей, вопреки всем ожиданиям исследователей, не вызывало бурного прилива счастья у родителей, а, наоборот, было связано с падением удовлетворенности жизнью. Хотя очень редко кто-то признается в этом в открытую, в исследовании действительно получились такие результаты. Поскольку выборка была очень большая, сомневаться в них не приходится. Этот феномен был назван родительским парадоксом.
В чем же парадоксальность? Парадоксальность в том, что, с одной стороны, стать родителем обычно хотят очень сильно, и очень многие люди хотят завести детей. Они обычно связывают это с очень сильным ощущением наполненности жизни, осмысленности, рассказывают о желании иметь детей как об одном из самых больших желаний, связанных именно с ощущением счастья. Тем не менее по всем исследованиям получается, что удовлетворенность жизнью у людей очень сильно падает, когда появляются дети. Разные исследователи посвятили много времени тому, чтобы выяснить, что происходит и почему это так. На 2014 год существуют два главных объяснения родительского парадокса: эволюционное объяснение и измерительное.
С точки зрения эволюционного подхода исследователи полагают, что такое противоречие (с одной стороны, очень сильное стремление стать родителем, с другой стороны, неудовлетворенность жизнью) связано с теми плюсами и минусами, которые возникают именно в жизни современного человека при появлении детей. И минусов на сегодняшний день, учитывая состояние социальной жизни и общественного устройства, получается гораздо больше, чем плюсов.
Какие минусы? Во-первых, понятно, что физическое благополучие резко снижается, особенно у женщины — и в течение беременности, и в течение родов. Потом довольно долгий период люди не высыпаются, чувствуют усталость, вынуждены отказывать себе в каких-то радостях жизни и удовлетворять свои потребности могут не так хорошо, как раньше. Это один из очевидных минусов, который, в принципе, был во все времена. Добавляется то, что молодые родители становятся часто сильно ограничены в социальных контактах с появлением ребенка. Они перестают общаться с теми друзьями, у которых нет детей, потому что интересы становятся разными. Падает материальное благополучие: если женщина работала, а после родов сидит дома, то, соответственно, вся финансовая жизнь семьи в целом ухудшается. Уже не так много времени молодые супруги могут проводить друг с другом. Если раньше, до появления ребенка, они могли непрерывно уделять время и внимание друг другу, то теперь ребенок оттягивает значительную часть ресурсов. И добавляется очень много тревог и забот о будущем и семьи, и ребенка, связанных с образованием, со здоровьем и прочим.
Из бонусов от ребенка, особенно долгосрочных, — это забота, когда родители постареют, и общение, которое обычно исходит от взрослых дочерей, и, конечно, самые долгосрочные перспективы — это передача своих генов потомству, продолжение рода.
Где же здесь место эволюционному подходу? Это все текущая ситуация, которую, в общем, мы хорошо знаем и наблюдаем в своей жизни, даже не надо быть психологами, чтобы это понимать. Эволюционный подход заключается в том, что психологи отмечают изменившиеся социальные условия, в которых выращиваются дети, сейчас, в современной семье, и в семье наших предков, которые были, например, даже 200–300 лет назад, если говорить о каких-то больших масштабах.
Сейчас молодая семья, как правило, растит ребенка одна, в то время как раньше, когда строй был более общинный, за ребенком могли ухаживать все члены общины, подключались не только бабушки и дедушки, но даже неродственники, условно чужие люди. Таким образом нагрузка от заботы, воспитания и ухода за ребенком распределялась более-менее равномерно на всех, не говоря о том, что, в принципе, период детства был не таким длительным, за ребенком до совершеннолетия так не ухаживали, даже до подросткового возраста, такой сильной опеки и заботы он не требовал, в том числе и вложений.
По данным исследований, которые проведены в конце XX — начале XXI века, получается, что самую сильную неудовлетворенность жизнью родители ощущают в раннем и подростковом возрасте ребенка.
Поскольку ранний возраст наиболее уязвимый, он требует очень много вложений и физических и психологических сил, а подростковый возраст — это, как известно, бунтарский период, и он именно в психологическом смысле для семьи становится испытанием. Если брать не современную, а древнюю семью, то там подростки вообще не жили в семье в таком возрасте, точно так же, если мы обратимся к этологии и к высшим приматам, подростки-обезьянки даже изгоняются на край стада, на периферию поселения, и там они могут шуметь, кричать, драться и делать все что угодно, но взрослых они не тревожат.
Сейчас взрослые родители и другие взрослые члены семьи вынуждены жить вместе с подростками, и это, естественно, добавляет очень сильный дискомфорт, это один из кризисных периодов жизни семьи. Изменение в образе жизни, удлинение периода детства, изменение в том, что родители вынуждены чувствовать себя обязанными заботиться о ребенке до взрослого возраста (по сути, этот период не заканчивается даже совершеннолетием: пока ребенок не окончит вуз, он все равно находится на иждивении родителей) — это все добавляет ощущение тяжести заботы на родителей. И вроде бы так все беспросветно, но на самом деле не так.
Потому что есть другой подход, измерительный, который пытается родительский парадокс объяснить другим фактором, а именно несовершенством диагностических методик, с помощью которых сейчас проводятся исследования. Возможно, и даже скорее всего так, опросники, которые даются родителям, чтобы «померить» их уровень счастья, недостаточно правильно сконструированы, и подобраны недостаточно точные выражения, чтобы уловить, что же все-таки хорошего дают дети родителям. Если бы были настолько очевидные минусы и были бы только они, люди все-таки перестали бы так стремиться иметь детей. А во всех культурах, независимо от времени, независимо от какого-то общественного строя, потеря ребенка — это одно из самых трагических событий, и понятно, что за желанием иметь детей стоит нечто большее, чем просто получить бонус — стакан воды в старости.
Есть более описательные методы исследования, которые не дают количественных данных, но дают возможность человеку описать переживания, которые дарит ему общение с ребенком. И когда исследователи начинают подходить с этой позиции, то они видят, что, действительно, наличие ребенка не просто дарит какую-то эмоцию, как от покупки автомобиля, например (порадовался — хорошо, удовлетворен — замечательно), но дает нечто большее, а именно ощущение осмысленности жизни и цели в жизни. Это ощущение отличается от счастья, но оно более интенсивно и более человечно, потому что радость от наличия чего-то, от приобретения, просто от удовольствия — не только это рассказывают люди, когда их просят рассказать свою жизненную историю. Жизненная история человека наполнена не только перечислением удач, но обычно включает и победы, и неудачи, и падения, и взлеты. Исследователи отметили, что появление детей и какие-то различные ситуации, связанные с детьми, — это то, что люди включают в рассказ своих жизненных историй наиболее часто и отмечают как наиболее значимые для себя вещи, хотя они могут быть и не связаны со счастьем.
