С другой стороны, мы понимаем, что есть большое количество культов, которые не похожи на привычные шаблоны и модели. Есть интересный культ красного бога Р’Глора, про которого нам мало что известно, кроме того, что его подают нам как бога света, поэтому в памяти немедленно встает образ Митры. Однако Митра ли это, потому что Р’Глор — явление довольно темное, его именем совершаются преступления, сжигаются люди. Хочется задать вопрос, не Ваал ли это, потому что эти сожжения очень напоминают культ Ваала и Карфаген, который и был разрушен по этой причине, по одной из версий историков.
Дальше мы понимаем, что сама концепция, что свет рождает тени, — это манихейская концепция, а бесконечная борьба Аримана и Ормузда в одной из версий — оно ли это. Мы не можем назвать эту идею условного «светлого» бога монотеистической. Это очень странный конгломерат каких-то абсолютно других культов, скорее культов Малой Азии.
Также у нас есть замечательный образ детей леса. Нам немедленно хочется воскликнуть: «Вот же они — друиды!» Однако никакого друидизма мы не наблюдаем в «Игре престолов». Там есть деревья с ликами, трехглазый ворон, дети леса за стеной и все. Конечно, Джордж Мартин явно делает эту отсылку для нас. Он называет своего героя Браном, напоминая нам об эпосе «Плавание Брана» — о человеке, который совершает путешествие из одного мира в другой. Однако если мы внимательно прочитаем текст «Песни льда и пламени» и пересмотрим сериал, мы обнаружим любопытную вещь: перед нами не друидизм, а развитие идеи американской писательница Урсулы Ле Гуин из ее произведения «Слово для леса и мира одно», а также идей, которые транслировали братья Стругацкие в «Улитке на склоне», — образ леса как единого информационного поля (потом Кэмерон использовал это в «Аватаре»).
Мы не должны забывать про произведения Толкина и деревья, которые помнят бесконечное количество лет. Деревья как носители информации, памяти и как единая информационная система. Собственно, трехглазый ворон никакое не божество, он человек, который является оператором чар-древ и получает доступ к хранилищу информации. Поэтому мы его вычеркиваем из области веры.
Еще у нас есть культ безликого бога. С этим культом все более или менее очевидно: это культ смерти. Если посмотреть внимательно, как в сериале показан его храм, то одним из воплощений этого культа является пылающее сердце Р’Глора. Культ этого бога зависит только от его служителей и степени их веры. Самый известный адепт этого культа — Арья Старк — по той причине, что она одна из немногих, кто искренне верит и молится о смерти своих врагов. Она единственная, кто каждый вечер произносит молитву не за здравие, а называет имена тех, кто должен погибнуть. Как мы помним, из них в живых осталась только Серсея, а Пес пережил некую духовную трансформацию: умер и возродился иначе.
Еще у нас есть белые ходоки. Это один из двух примеров действительно непознаваемого, что движется на мир и воплощает абсолютное зло, и ему необходимо противостоять. Пожалуй, это единственный момент, когда мы понимаем намек на внятную шкалу этических ценностей. Все было бы хорошо, если бы не эпизод, где нам четко объясняют, что белых ходоков создали дети леса, которым очень не хотелось видеть людей в своих замечательных, уютных святилищах. После этого моральные категории абсолютно видоизменены. Единственное, что остается в мире «Игры престолов», — это доблесть личного выбора и готовность нести ответственность за этот выбор. Это философия Сиворта, Лукового Рыцаря, который раз за разом говорит, что вопрос не в том, во что он верит, а в том, какой выбор он делает.
Есть пара моментов, которые могут опровергнуть мою гипотезу о том, что в мире «Игры престолов» есть культы и их служители, но нет бога как провидения, трансцендентной силы. В «Игры престолов» есть магия, которая приходит в мир не просто так, а благодаря Дейенерис. Когда из ее отчаяния, самопожертвования и трех человеческих жертв — Дрого, нерожденного сына и мейеги — в буквальном смысле рождаются драконы. Каждый дракон — это чья-то смерть, и благодаря этому они получают жизнь. В этот момент в мир возвращается магия, о чем неоднократно упоминается в тексте у Джорджа Мартина. Но получается, что магия есть, а высших сил нет. Есть люди, которые могут эту магию использовать в своих целях, поэтому есть личная ответственность.
Есть интересный момент, которого испугались создатели сериала и не экранизировали, но который есть в книге, — идея того, что бессмертие по большому счету — это зло. У нас есть второй красный жрец — Торос из Мира, который неоднократно воскрешает благородного героя Берика Дондарриона. Но Берик отдает все эти накопленные жизни, как в компьютерной игре, не кому-нибудь, а Кейтилин Старк. Он требует, чтобы Торос ее воскресил, тот отказывается, и Берик сам отдает все. Кейтилин Старк становится зомби: про нее сказано, что у нее нет сердца. То есть это труп, оживленный магией.
Это существо, которое ужасно мучается, потому что у нее так же, как у Джона Сноу, раны не заживают. Кейтилин Старк перерезали горло, и она говорить не может в книге. Она зажимает рану руками, чтобы произнести, прошептать хоть какие-то слова. Это страшное, жуткое существо, потому что она не ведает ни жалости, ни сочувствия, а знает только месть. Мы понимаем, что божество, которое помогает совершать такие вещи, вряд ли является позитивным. И вряд ли оно вообще существует, потому что это магия, которая снова получила доступ в мир благодаря рождению драконов.
Когда герой задумывается, куда бежать за сочувствием, образцами, ценностями или моделью для поведения, он каждый раз упирается в культы, но не в идеи. На мой взгляд, применительно к «Игре престолов» мы можем говорить в терминах секулярного мира, где сохранились какие-то религиозные представления, но где существенно уменьшилась вера как таковая.
Еще у нас есть намеки считать Джона Сноу спасителем мира. Действительно, есть легенда об уникальном герое, спасителе мира, обладателе уникального меча, который закалил этот меч, пронзив сердце собственной любимой жены. Джордж Мартин очень последователен: он берет идею спасителя мира и развенчивает ее с самого начала. В мире «Игры престолов» нет того, кто мог бы действительно быть спасителем. Лучший пример — поведение красной жрицы. Она как раз пытается найти кого-то на эту роль: выбирает Станниса, но он не смог, потом Джона Сноу, но тот влюбился в собственную тетю. Кто может быть спасителем мира? Разве что Дейенерис как обладательница драконов. С другой стороны, мы помним, что она одного дракона нечаянно отдала противоположной стороне.
Случайности это или закономерности, но получается одно: там, где герои Толкина могли верить в нечто неназываемое, что у него носит название Hope («надежда»), то герои Джорджа Мартина могут опираться на себя. Это фиксация взросления человечества. Я говорю не о том, что атеизм — это хорошо, а вера — плохо. Я говорю о том, что каждый человек у Мартина, заплатив цену, осознает, что ему решать, что делать с жизнью, и нести ответственность за собственные поступки. Очень реалистично и не очень радостно. В конце концов, valar morghulis.
