Для средневековой европейской воинской культуры характерно особое отношение к определенным святым и определенным праздникам. Значительную роль играли святые, которые по роду своей деятельности были военными: Димитрий Солунский, Георгий Победоносец, Феодор Тирон, Феодор Стратилат. Это те святые, которые происходили еще из раннехристианского времени, потом приобретали особое значение покровителей и заступников, особенно в княжеской и дружинной среде. Примеры этому мы можем видеть как в имянаречении представителей княжеских домов, так и в посвящении храмов, которые были построены по заказу князей.
Можно выделить ряд других неочевидных примеров. В русской традиции существовал особый воинский культ ряда праздников, а также святых, которые, казалось бы, по истории своей жизни не были связаны с воинским ремеслом. Один из таких праздников — Преображение Господне. Это один из господских крупнейших двунадесятых праздников, который отмечается церковью в августе. Согласно православному вероучению, момент преображения — это первое в истории человечества явление апостолам божественной сущности Христа. С точки зрения христианского богословия преображение явило миру царя царей.
Видимо, Преображение в русской традиции быстро начинает приобретать определенное значение, связанное с княжеской властью. Здесь нет еще прямой связи с воинской культурой, но уже есть определенный монархический аспект. Праздник, где царь царей предстал во всем своем величии, с точки зрения интерпретации потомками, имел все шансы стать определенным монархическим праздником в средневековой княжеской среде.
У нас есть целая серия свидетельств, где Преображение Господне, помимо своего монархического аспекта, явно связывается и с воинской культурой. Особенно это характерно для Великого княжества Московского XV — начала XVI столетия. Помимо того, что значительное число храмов было посвящено Преображению, в ряде случаев мы видим, как на этот день либо назначались торжественные выходы войска, которое отправлялось на войну, любо приурочены сражения. Эти свидетельства позволяют интерпретировать Преображение Господне как праздник, также связанный с воинской культурой.
Древнейший известный мне случай, который может быть интерпретирован таким образом, относится еще к эпохе Владимира Крестителя. Владимир отправился на битву против печенегов, которая состоялась неподалеку от Киева, возле города Василев, и закончилась поражением князя в поле. Тогда Владимир со своей дружиной укрылся за стенами города Василева, после чего печенеги начали осаду. Летописец повествует о том, что Владимир, помолившись Господу, пообещал построить храм, если ему удастся избежать гибели. Так и произошло: печенеги сняли осаду, князь остался жив, в Василеве был воздвигнут храм в честь Преображения Господня, поскольку эти события происходили в день Преображения.
Перед нами классический пример символического средневекового мироощущения, когда благоприятное событие, произошедшее в тот или иной день, непосредственно ассоциировалось с этим днем и требовало дальнейшего символического утверждения. Поражение, которое в конечном итоге обернулось победой, было осмыслено как непосредственная помощь Господа Иисуса Христа и его праздника Преображения в тот самый день. Таким образом, Василевский храм становится одним из первых христианских храмов на Руси, построенных после начала христианизации. Возможно, именно отсюда следует вести традицию дальнейшего преображенского культа, который распространился впоследствии.
Случаи, когда на Преображение назначались даты битв, особенно распространились в XV столетии. Это дает основание предположить, что в традициях московского княжеского рода Даниловичей было особое отношение к Преображению, а начало военных действий в этот день считалось если не гарантирующим успех, то дающим основание надеяться, что войны пройдут успешно.
Особое отношение к Преображению может восходить к еще одному аспекту средневековой психологии, связанной с трепетным отношением к дням и часам. В Средневековье существовали широко распространенные представления о добрых и злых днях, более и менее удачных часах. Причем они могли быть как универсальными, широко распространенными в определенном регионе, так и частными, то есть отдельные лица могли считать, что в тот или иной день для них существуют более благоприятные условия.
В историографии отмечалось, что великий князь Московский Иван III был обетником Николая Чудотворца, то есть он дал обет, содержание которого неизвестно, святителю Николаю, а поскольку четверг — это день, который в литургической традиции связан со святителем Николаем, то многие деяния Ивана III назначались именно на четверг. При Иване III также ряд крупных военных кампаний начинались в день Преображения Господня. Вполне возможно, что это почитание Преображения в эпоху, когда Великое княжество Московское вело активную внешнюю политику и пыталось закрепиться за пределами своих рубежей, сыграло похожую роль в представлениях о победном дне Преображения.
Еще один праздник, о котором надо сказать, — почитание праздника Успения Богородицы. В 1980-е годы академик Дмитрий Сергеевич Лихачев написал интересную статью, в которой показал, что почитание праздника Успения с его градозащитной семантикой, со значением того, что Богородица становилась защитницей городов, сильно распространилось на Руси. Лихачев указывал, что успенские храмы зачастую становились кафедральными или надвратными храмами в монастырях, опять же будучи осознанными с точки зрения своего защитного значения.
В конце XV — начала XVI столетия мы видим ряд примеров, когда успенские храмы действительно напрямую начинают ассоциироваться именно с военной составляющей. Знаменитый пример — это крепость Ивангород, построенная в 1492 году Иваном III на северо-западном рубеже на реке Нарове напротив ливонской крепости Нарвы. Иван III в то время был заинтересован в усилении внешнеполитической активности на ливонском рубеже и расценивал Ивангород в качестве крепости, которая сможет противостоять ливонцам, что положит начало русскому выходу к Прибалтике. В этой военной крепости вскоре были основаны храмы. Один в честь святителя Николая Чудотворца, чрезвычайно почитаемого русского святого, но и не забываем, что Иван III выступал обетником святителя Николая, то есть дал ему какой-то обет. Также в историографии было сделано наблюдение, что в русской традиции святитель Николай зачастую перенимал определенные воинские функции у предводителя небесного воинства, архангела Михаила. В данном случае построение Никольского храма в крепости Ивангород вполне может рассматриваться как явное воинское понимание помощи святителя Николая в крепости.
Второй храм был посвящен именно Успению Пресвятой Богородицы, при этом с Покровским приделом. Два храма оказываются посвящены Пресвятой Богородице, и оба придела носят градозащитное значение. Успенский культ пришел из Византии, Покров — праздник, русский по происхождению, и по своей семантике он также ассоциировался с той помощью, которую Богородица, как заступница, могла оказывать городам. Таким образом, в Ивангороде храм и сам город оказываются под двойным омофором.
