Кембриджская школа — это методология и метод. Последний чрезвычайно простой и не сильно отличается от методологии обычной исторической науки. Кембриджскую школу от историков политической мысли, которые не проговаривали свой метод, отличает именно то, что они декларативно заявили, что будут развивать конкретную методологию в определенной сфере, а не просто в исторической науке.
Кембриджская школа объединяет прежде всего трех мыслителей — это англичане, все они работали в Кембридже в определенный момент своей жизни. В конце 1960-х годов появляются первые манифесты кембриджской школы о том, что историю политической мысли необходимо изучать одним конкретным образом.
Все авторы до сих пор упоминают о своих истоках. Одним из своих истоков они называют историка политической мысли Питера Ласлетта, который один из первых применил такую же методологию, которую они сделают своей, привнеся туда некоторые новые элементы. Питер Ласлетт издал «Патриарха» — книгу Роберта Филмера, британского политического мыслителя XVII века, где объяснил, почему работа Роберта Филмера не просто трактат по политической философии.
Мы знаем, что свой первый трактат «О правлении» Джон Локк посвящает критике Роберта Филмера. Когда говорим, что Джон Локк сделал что-то невероятное, то обращаемся ко второму трактату, где высказано его позитивное учение о естественном праве, трудовой теории происхождения собственности и общественном договоре. В то время как весь первый трактат посвящен критике Роберта Филмера, и часто его воспринимали как грушу для битья, которую сделал Локк. То есть его знали главным образом по Локку, а это был все-таки искаженный образ. С другой стороны, Роберта Филмера сделали знаменем в политической борьбе роялисты в конце XVII века. Поэтому говорили, что его текст «Патриарх» отражает идеологию британского роялизма.
Питер Ласлетт доказал, что работу Роберта Филмера нужно поместить в исторический контекст. Когда мы это сделаем, то обнаружим, что он сам по себе не собирался быть пропагандистом, сторонником короля, хотя его тексты отражали это учение. Он писал и мыслил таким образом: у него была определенная практика политической жизни, и он эту практику экстраполировал на всю политическую жизнь и хотел в качестве подарка написать трактат и передать его королю. Это было подношение, а не участие в пропаганде и споре политических партий.
Роберт Филмер пытался доказать, что монарх прежде всего отец, он представлял политическую власть как историю. Для него Библия была историческим источником, поэтому политическая власть была отеческая власть Адама, а современный британский король был непосредственным прямым наследником Адама. Он хотел доказать, что естественная власть королей существует, поэтому ко всем своим детям, женам, подданным, слугам, дворянам нужно относиться по-отечески. Ласлетт написал в тексте «Мыслитель из графства Кент», что Роберт Филмер в своем графстве осуществлял именно такую практику власти. Это стало некоторым откровением, потому что многие авторы, которые привыкли заниматься историей политической философии, не ожидали, что Роберт Филмер может быть таким.
Главное, что хотел сделать Ласлетт и что переняли у него представители кембриджской школы, — это доказать необходимость помещать идеи или мысли в исторический контекст. Как только вы помещаете их в исторический контекст, вы сразу можете сделать открытия, мешающие вашим стройным рассуждениям об абстрактных понятиях или конкретных понятиях, которые вы используете как абстрактные понятия.
Первым автором одного из манифестов кембриджской школы был Джон Данн. Затем к нему подоспел Квентин Скиннер, и чуть позже к ним присоединился Джон Покок. Они подробно прописывали методологию, современную британскую философию. Для них был важен Джон Остин и его теория речевых актов, они упоминали Витгенштейна, без которого сложно было обойтись в Британии в то время. Авторы хотели придать некоторый научный и философский характер своим исследованиям.
Как я уже сказал, их методология имела довольно простое, но очень важно правило помещать события в исторические контексты. Если вы посмотрите на их работы, где они пытаются применить этот метод, то вы не обнаружите слишком много ссылок на Джона Остина, Витгенштейна, потому что, когда они работают с конкретным эмпирическим материалом, то они работают именно с историческими источниками и не упоминают все то, что проговаривали в методологии.
Из этого ключевой для нас вывод: кембриджская школа должна быть разделена на две большие части их работы. Первая часть работы — это детальное и подробное обсуждение методологии. Вторая часть — непосредственно их исторические исследования, исторические работы, где этот метод применяется. Вопрос о том, насколько это хорошо делается у самих кембриджцев, в науке спорный. Есть большое количество авторов, которые считают, что несмотря на то, что работы представителей кембриджской школы выдающиеся и сыграли свою роль в истории политической мысли, сам по себе метод имеет границы применимости.
Необходимость в упоминании философов, которой требовал интеллектуальный исторический контекст Британии, отпала. У авторов кембриджской школы осталось главное, что они могли предложить, — это контекстуализм. Это необходимость помещения политических понятий или политических идеологий в исторический, идеологический или интеллектуальный контекст. Когда я в 2009 году встречался с Джоном Данном, то он определил метод кембриджской школы именно так. Он уже не упоминал ни Джона Остина, ни Витгенштейна, ни Робина Коллингвуда.
Получается, что каждый из этих авторов, помимо того, что они предложили несколько манифестов, также провел собственные исторические исследования. Джон Данн написал книгу про Джона Локка. Джон Покок написал книгу «Макиавеллистский момент», или «Момент Макиавелли», где как раз поместил политическую философию Никколо Макиавелли в исторический контекст. Он написал, какие были другие книги рядом с Макиавелли, определил, что Макиавелли говорил нового, если вообще что-то говорил. Покок утверждает, что многие идеи, которые высказывает Макиавелли, были расхожими.
В 1978 году выходит двухтомник Квентина Скиннера «Истоки современной политической мысли». Именно эта книга стала одним из главных вкладов кембриджской школы в истории становления политической философии, потому что в ней он наиболее подробно показал, как происходит современная политическая мысль. Когда мы говорим «современная», то имеем в виду слово modern, то есть то, что происходит после Средневековья. Скиннер показал, что эти истоки были заложены в Средние века в традиции схоластики, в традиции юриспруденции и риторики.
Скиннер обратился в том числе к Макиавелли. Он пишет про все трактаты, которые существовали рядом с Макиавелли, для того чтобы сказать, что в «Государе» Макиавелли повторяет многие вещи, которые уже были известны и были общим местом. Сегодня эта книга Квентина Скиннера считается непревзойденным шедевром истории политической мысли. Она до сих пор является одним из ключевых бестселлеров Оксфорда.
В итоге Джон Данн очень быстро отошел от этой методологии и стал самостоятельным политическим теоретиком. Сейчас его интересует демократия. Джон Покок тоже занялся своими вещами. Даже Квентин Скиннер проделал определенную эволюцию и сегодня изучает политическую риторику, спорит с другими авторами, которые пытаются работать в этом ключе.
Стоит сказать, что было много правды в том, что они эту методологию, которая мало отличалась от исторических исследований, привнесли в политическую философию и историю политических идей. Они сказали: «Вы, друзья, оперируете понятием свободы слишком вольно. Мы должны понимать, что свобода, употребляемая в контексте XIX или XVIII века, каждый раз наполняется новым содержанием». Вместо того чтобы оперировать понятиями слишком вольно и строить долгие традиции, мы должны быть внимательными и тщательными исследователями. Сегодня даже в России мы имеем некоторых последователей кембриджской школы, которые пытаются применять их методологию, а также пытаются развивать их открытия в предметной сфере, которые в большей степени относятся к имени Квентина Скиннера, обнаружившего идею республики.
