Постфольклор

Запись звука — это принципиально другой способ воспроизведения и передачи информации. Он находится в сложных отношениях с современным фольклором. Появление постфольклора уместно связать с этой технологической революцией, которая, в свою очередь, сыграла большую роль для рождения массовой культуры. Массовая культура родилась раньше, конечно, но фольклор очень связан с массовой культурой. Здесь некие маргинальные зоны, которые относятся и к фольклору, и к массовой культуре одновременно. Но есть несколько признаков, которые разделяют их. Массовая культура — это то, что делается профессионалами на сбыт, а фольклор — это то, что делается средой для себя.

Пока автор не забыт — это не фольклор. Это принципиально важный вопрос, это не вопрос формально-бюрократический. Дело в том, что, как только забывается автор, открывается простор к вариативности. А это одно из качеств фольклора. Если вы можете снять с полки книгу и сказать, ты поешь неправильно, тут автор, скажем, Окуджава, пел так, и сказать на это нечего, есть авторитетный текст. У фольклора нет авторитетного текста. И если автор забыт, если никто не знает, как поют песню «Из-за острова на стрежень» (у нее есть автор, поэт Садовников, но автора этого кроме специалистов никто не помнит), «Есть на Волге утес» (у нее есть автор, поэт Навроцкий, кто помнит про поэта Навроцкого?!) или «Хасбулат удалой» (у нее есть автор, поэт Аммосов, но кто помнит поэта Аммосова?!), дальше текст начинает жить по фольклорным законам.

Что действительно непонятно — то, что у нас на глазах сейчас рождается четвертая форма, которую я бы назвал «интернетлор», то есть когда интернет воспроизводит очень многие качества фольклора, причем, я бы сказал, дописьменного, архаического, где господствует пластичность форм, где любой присланный текст можно переписать, дописать, урезать, продлить и так далее. По сравнению с письменными текстами это уступка, культура возвращается примерно на то же самое место. Это в большом количестве случаев, как явление, — утрата авторства.