Бодель дает определение каждой материи: французская материя правдива, потому что мы можем наблюдать ее каждый день, римская материя учит нас уму, de san apprenant, бретонская материя, бретонский материал vain et plaisant, то есть пустой и развлекательный. Правда, один манускрипт вместо plaisant дает pesant, тот, который весит, тяжелый. Но скорее это неправильное прочтение, и мы будем понимать бретонский материал как развлекательный.
Попробуем теперь понять, какого рода тексты скрываются за тремя материями. За французской материей скрываются chanson de geste, песни о деяниях, песни о короле франков Карле Великом и его двенадцати пэрах. Самая главная из этих песен — «Песня о Роланде» («La Chanson de Roland»).
За римским материалом (matière de Rome) скрываются романы, как мы их сегодня называем, античного цикла: об Александре, Трое, Энее. Эти произведения появляются на литературной арене в 60-е годы XII века. Не нужно думать, что источники романа о Трое — это «Илиада» Гомера или об Энее — «Энеида» Вергилия. Это средневековые, латинские переложения. Именно эти романы, говорит Бодель, учат нас уму-разуму.
Интересно отметить, что в этих романах Александр выступает как настоящий средневековый странствующий рыцарь, а Троя представляется как средневековый город, и сражаются там средневековые рыцари. Можно подумать, что это анахронизм или средневековая глупость, но на самом деле за этим скрывается значительный для средневековой литературы топос, общее место, которое в медиевистике называется translatio imperii studii.
Translatio — это передача, imperii — власти, studii — наук, учености, культуры. Как говорит французский автор XII века Кретьен де Труа в прологе к своему роману «Клижес», сначала было рыцарство, учености и клирики в Греции, Grece ot de chevalerie и clergie. Позже оно переходит в Рим, а в XII веке пришло во Францию. Такой исторический континуум.
Поэтичный и единственный на русском языке перевод Микушевича гласит:
«Нам книги древние порукой:
Обязаны своей наукой
Мы Греции, сомнений нет;
Оттуда воссиял нам свет.
Велит признать нам справедливость,
За ней ученость и учтивость,
Которые воспринял Рим
И был весьма привержен к ним…»
Последняя материя — бретонская, или matière de Bretagne. Этот термин Бодель ввел в XII веке, но он используется и в современной медиевистике. Эти романы создаются примерно в те же годы, что и романы античного цикла, но их быстро вытесняют, и они становятся самыми популярными в Европе на ближайшие 300–400 лет.
Эти произведения начинаются как романы в стихах. Должно будет пройти около 100 лет, чтобы романы начали писать в прозе. Есть несколько объяснений этому: возможно, что стих ассоциируется, как говорил Бодель, с vain et plaisant, с чем-то пустым, развлекательным. Прозой написана главная книга Средних веков — Библия. Прозой пишутся анналы, историография, тогда как за стихом закрепляется статус развлекательности, литературы, фикции.
Вторая особенность средневекового романа — цикличность. У нас нет одного романа об Александре, о Трое, о короле Артуре или о Тристане и Изольде, это все циклы. В бретонском цикле романов мы можем выделить три основных подцикла.
Первый цикл — романы о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Все практически романы Кретьена де Труа проходят: романы о рыцарях Ивейне, Гавейне, Ланселоте, Гвиневре — жене короля Артура.
Второй цикл — романы о Тристане и Изольде. Их очень много, и они очень популярны по всей Европе, даже доходят до славян. У нас есть белорусский роман «О Трыщане и Ижоте». Это уникальный по-своему роман, потому что все истории о Тристане и Изольде заканчиваются плохо: они умирают. Тогда как в белорусском тексте финал открыт: автор говорит нам, что Марк отпустил Изольду лечить Тристана и она с веселым сердцем пришла к нему, но не знает, вылечила его или он «абы так вмэр». К сожалению, автор анонимный.
Третий цикл — романы о Граале. Первый роман о Граале — это произведение Кретьена де Труа «Персеваль, или повесть о Граале». Он остался незаконченным. Уже в нем мы можем понять, что Грааль — это чаша, которая участвует в литургии и связана с кровью Христа.
Вернемся еще раз к прологу Жана Боделя и отметим такую странность: то, что мы называем chanson de geste — песня о деяниях, романы античного цикла, романы бретонского цикла, — все это Жан Бодель называет одним словом le conte, что по-французски можно перевести как «сказание, повесть». Жан Бодель еще не мыслит жанрами, и средневековое сознание — это сознание дожанровое.
В 60-е годы XX века создатель рецептивной эстетики Ханс-Георг Яусс, который начинал как медиевист, предлагает говорить не о жанрах, исследуя средневековые тексты, а о horizont erwartung, то есть горизонте ожидания. Средневековой публике было неважно, что им исполнит жонглер — chanson de geste или рыцарский роман. Для них было важно, о чем пойдет повествование — об Александре Великом, или славном короле Артуре, или императоре Карле.
Таким образом, эти темы образовывали горизонт ожидания. Жонглер, исполняя то или иное произведение, не говорил: «Сейчас я исполню произведение такого-то жанра», а говорил: «Великий Карл, наш славный император, семь долгих лет в Испании сражался». И средневековая публика уже понимала, о какого рода тексте пойдет речь, кто будет главными героями.
Литературовед Михаил Бахтин, говоря об античных или средневековых романах, предлагает использовать термин хронотоп — слитное время-пространство, в котором действуют персонажи и которое определяет горизонт ожидания.
Бретонские материи — это большой корпус текстов начиная с XII века и заканчивая XV веком. Для текстов характерна бретонская атмосфера: действие происходит либо в Великобритании, либо в Малой Британии, а протагонисты текстов всегда бретонцы, господствует волшебная атмосфера, и персонажи-бретонцы постоянно совершают авантюры (aventure).
Не случайно Данте в XIII веке в трактате «О народном красноречии» будет говорить про французскую литературу и ее особую приятность и доступность, объясняя это тем, что именно на французском языке — в его терминологии lingua oil — написаны приключения о славном короле Артуре («Arturi regis ambages pulcerrime»).
В основе бретонского материала лежит текст-основатель, прототекст — латинская «Historia Regum Britaniae» (в русском переводе — «История бриттов») англо-норманнского клирика Гальфрида Монмутского, который в 30-х годах XII века написал историю королей Британии, подарив английским королям прославленных троянских предков. Если верить Гальфриду Монмутскому, Британия названа так, потому что король-эпоним Брут, родственник Приама, бежал из горящей Трои, приплыл к Англии, победил гигантов и основал античный троянский космос. Перед нами еще один образец топоса translatio imperii studii из Трои в Англию.
В 1155 году у текста появится вольный перевод, а для Средних веков переводы иными быть не могут. Перевод будет сделан историографом Генриха II Плантагенета, его звали Вас. Свой перевод он назовет «Брут» в честь того самого короля-эпонима, посвятит роман жене во втором браке Генриха II Алиеноре Аквитанской. Произведение будет насчитывать почти 15 тысяч стихов и будет продолжать перспективу исторического континуума: в тексте Васа Брут будет говорить о Troie Nove, о новой Трое, и так он назовет Лондон. По-новому охарактеризует Вас и свой текст: не как Historia, но роман. В практически последнем стихе, 14866-м, Вас скажет о себе в третьем лице. Однако Вас еще говорит не о жанре «роман», но о повествовании на романском языке, противопоставляя свой романский текст латинскому, своему источнику «Historia…» Гальфрида Монмутского.
В своего «Брута» Вас введет несколько важных деталей: в строчке 9998–9999 он скажет: «Fist Artus la Roonde Table; Don’t Breton dient mainte fable» («Создал Артур круглый стол, о котором бретонцы рассказывают так много сказок, так много басен»). Еще одна важная деталь, отсутствующая в латинском источнике, — это то, говорит Вас, что бретонцы верят, что король Артур не умер, но что его увезли на волшебный остров Авалон, а бретонцы до сих пор ждут второго пришествия — пришествия их короля Артура.
Мы видим, что Вас уже более романист, чем историограф, и именно в этом романизированном направлении пойдет вся французская литература XII века, которую будут развивать два главных автора французской литературы, основанной на бретонском материале, младшие современники Васа — Мария Французская и Кретьен де Труа.
Мария Французская — первая женщина-автор французской литературы (французы называют ее Сафо Средневековья). Она создаст в 70-е годы XII века сборник «Лэ» лиро-эпических повествований. В прологе она рассказывает о том, что сначала тоже думала, как и Вас, создать какую-нибудь хорошую историю (D’alkune bone estoire), переведя ее с латыни на романский (de Latin en Romanz traire). Сначала ее замысел ничем не отличался от замысла Васа, который перевел латинскую историю Гальфрида Монмутского, но Мария гордо заявляет: «Но этим я не сыскала бы себе славы». Мы уже видим проявление авторского сознания, желания остаться в памяти, в истории литературы, и тогда Мария говорит: «Des lais pensai qu’oiz aveie» («Я подумала, вспомнила о лэ, которые слышала»).
Она создает сборник из этих лэ. И некоторые медиевисты считают, что она создала специальный жанр бретонского лэ. Другие более осторожны с выводами, потому что об этих же лэ говорил Вас в своем романе «Брут». Видимо, это были устные лэ, которые исполняли бретонцы, странствующие кельтские певцы и которые Мария действительно слышала. Мы об этом никогда не узнаем, потому что тексты не сохранились.
По мысли Марии, каждое из двенадцати лэ — приключение, где протагонистами являются бретонцы. Почему именно двенадцать приключений? Здесь можно увидеть отсылку к тексту Васа «Брут», потому что в нем он говорит, что однажды в царстве короля Артура было перемирие. Оно длилось двенадцать лет, в течение которых бретонцы не занимались войнами, но именно в эти годы произошли авантюры и чудеса (avanture, merveille), о которых бретонцы рассказывают сказки. Возможно, лэ Марии Французской вписываются в двенадцать лет мира в царстве короля Артура, потому что Мария освещает не военную сторону жизни бретонцев, которую уже осветил Вас, но их любовные приключения. Кретьен де Труа в своих романах будет двигаться в том же направлении.
В XV веке бретонские сюжеты уходят с литературной арены, и завершением сюжетов стал роман Томаса Мэлори «Смерть Артура». Это свод и итог одновременно всего развития четырехсотлетней бретонской литературы. Мотив поиска Грааля, мотив поиска божественной благодати здесь смыкается с мотивами любовных авантюр, а приключения бретонцев и чаша Грааля становятся своего рода рогом изобилия.
