Однако в рамках теории абсолютных преимуществ проблема состоит в том, что очень часто существуют страны, имеющие абсолютное преимущество в производстве сразу большого количества разных товаров, то есть они производят все с меньшими издержками, чем какие-то другие страны. Значит ли это, что им стоит избегать международной торговли и специализироваться на всем самостоятельно? Оказывается, не значит. И эту идею впервые доказал Давид Рикардо в рамках теории так называемых сравнительных преимуществ. Он указал на то, что, даже если страна имеет абсолютное преимущество в производстве всех товаров, в некоторых случаях ее преимущество больше, чем в других, и тогда стоит специализироваться на производстве тех товаров, в которых абсолютное преимущество максимально, то есть по которым страна имеет сравнительное преимущество. В то же время тот товар, в производстве которого абсолютные преимущества относительно менее велики, следует импортировать из-за рубежа. Таким образом, есть возможность экономить те трудовые ресурсы, которые вовлечены в относительно менее производительный сектор, даже если этот сектор более производителен, чем в других странах. Однако этот сектор все равно менее производителен, чем другие ― те, на которых и стоит специализироваться.
Проблема в теориях абсолютных и относительных преимуществ состояла в том, что они не объясняли природу самих этих преимуществ. Они ограничивались трудовыми издержками, то есть абсолютные и относительные преимущества сводились к преимуществам в производительности труда. Возможно, это было довольно актуально в конце XVIII ― XIX веке, но это точно не столь актуально уже сейчас. Важным продолжением и уточнением теории Рикардо стала концепция Хекшера ― Олина, предложенная двумя шведскими экономистами, которая еще называется теорией обеспеченности факторами производства. Хекшер и Олин показали, что стране, в которой большое количество фактора производства «труд», стоит специализироваться на производстве трудоемких товаров, в то время как в стране, в которой существует большое количество капитала, стоит специализироваться на производстве капиталоемких товаров, а трудоемкую продукцию импортировать из-за рубежа.
Идея, основанная на обеспеченности стран факторами производства, прекрасно объясняла международную торговлю, например, между развитыми и развивающимися странами ― в том смысле, что развитые страны, которые обладали большим количеством капитала, действительно, как правило, экспортируют капиталоемкую или наукоемкую продукцию, а развивающиеся страны специализируются в большей степени на производстве сельскохозяйственной продукции, природных ресурсов или каких-то трудоемких товаров ― просто потому, что в них большое количество труда, но малое количество капитала. Правда, даже эта идея, что развитые страны обязательно специализируются на капиталоемкой продукции, а развивающиеся ― на трудоемкой, тоже не всегда верна. В частности, Василий Леонтьев ― знаменитый американский экономист российского происхождения ― показал, что после Второй мировой войны США, которые, безусловно, были в тот момент капиталообеспеченной страной, специализировались на самом деле на производстве трудоемкой продукции, в частности на экспорте сельского хозяйства.
Это можно объяснить разными способами. Возможно, наиболее убедительным является следующее объяснение, что труд бывает разным. Существует труд квалифицированный, и это в первую очередь относится к развитым странам, а существует труд неквалифицированный, и большая часть труда в развивающихся странах является как раз неквалифицированной. Поэтому говорить о факторе производства «труд» как о чем-то едином тоже вряд ли можно ― стоит разделять его на какие-то более дробные сегменты. Тем не менее в целом, несмотря на отдельные расхождения с реальностью, теория Хекшера ― Олина хорошо объясняла взаимодействие развитых и развивающихся стран. Но большая часть международной торговли приходится на торговлю между развитыми странами, а не на торговлю между развитыми и развивающимися. И получается так, что страны торгуют друг с другом даже в том случае, если они обладают примерно одинаковым набором факторов производства. Более того, они часто торгуют между собой товарами, относящимися к одной отрасли. Например, французы покупают автомобили в Германии, а немцы покупают автомобили во Франции.
Это совсем никак нельзя объяснять в рамках теории Хекшера ― Олина. Это стало серьезным вызовом для теории международной торговли в середине XX века, который удалось разрешить благодаря в первую очередь Полу Кругману и так называемым новым теориям международной торговли. Кругман впервые объяснил внутриотраслевую торговлю между развитыми странами ― объяснил он это тем, что на самом деле торговля идет не одним товаром, а разными разновидностями одного товара. Автомобили бывают разные, и это не единый товар «автомобиль», а разные разновидности этого товара: автомобили бывают разного класса, автомобили бывают разного ценового сегмента, автомобили бывают, в конце концов, разного цвета и разных моделей. И разные люди предпочитают разные виды автомобилей. Таким образом, товар «автомобиль» разбивается на целую серию разновидностей, и выигрыш от торговли заключается в том, что люди выигрывают от разнообразия. Люди любят разнообразие, и из-за этого они предпочитают покупать не только отечественные автомобили, но и автомобили импортные, даже если это тоже автомобили. И за счет этого торговля между развитыми странами и даже торговля внутри одних отраслей может быть оправдана.
Еще одно объяснение международной торговли между развитыми странами заключается в феномене, который называется эффектом от масштаба. Он заключается в том, что при росте объема производства какого-либо товара средние издержки производства снижаются. Это связано с тем, что при производстве многих современных товаров компании тратят большие капитальные затраты на самом первом этапе. Для того чтобы окупить эти затраты, объем производства должен быть очень большим, поэтому, если компания находится в очень маленькой стране, в которой рынок очень маленький, она вряд ли сможет позволить себе такие высокие капитальные затраты без выхода на внешние рынки. И выход на внешние рынки необходим для того, чтобы обеспечить масштаб производства, который позволит окупить эти затраты, а дальше быстро наращивать собственную прибыль. Этим фактом объясняется то, что международная торговля постепенно концентрируется вокруг довольно малого количества крупных компаний в каждой отрасли. И выигрыш от международной торговли заключается как раз в том, что он обеспечивает достаточные рынки, для того чтобы начальные капитальные затраты были оправданы.
В настоящее время классические теории международной торговли и новые теории международной торговли стали дополняться еще и новейшими теориями международной торговли, идущими от работы Марка Мелица 2003 года, в которой он впервые доказал, что фирмы, выходящие на внешние рынки, как правило, более эффективны, чем фирмы, специализирующиеся на производстве и продаже товаров внутри страны. Таким образом, международная торговля дает еще и выгоды, связанные с перераспределением ресурсов от менее производительных компаний в рамках конкретных отраслей к более производительным компаниям. Это еще один выигрыш международной торговли.
Вся эта серия теорий, которые объясняют разные сегменты международной торговли, разные географические торговые потоки и смотрят на международную торговлю с точки зрения разных субъектов, тем не менее показывает, что международная торговля выгодна в целом для каждой конкретной страны. Однако, если международная торговля так выгодна, почему же тогда существует протекционизм? Почему же тогда существуют усилия государств по защите собственных рынков? Почему же тогда существуют многочисленные таможенные пошлины, существуют многочисленные нетарифные барьеры? Более того, в последние годы число нетарифных барьеров, протекционистских мер значительно возросло, что привело в том числе к резкому замедлению роста международной торговли в последние годы. Протекционизм в отдельных случаях может быть оправдан, особенно если речь идет о производствах с высоким эффектом от масштаба. Идея состоит в том, что для того, чтобы таким производствам достичь необходимого объема продаж, который позволит окупить исходные высокие капитальные затраты, им необходим довольно большой рынок. Но если этот рынок занят зарубежными производителями, то возможности для роста и развития этих компаний ограничены. Поэтому в отдельных случаях защита национальных рынков для таких компаний, особенно если они молодые и только появились, может быть оправдана и довольно широко применяется в различных странах.
Тем не менее протекционизмом ни в коем случае нельзя злоупотреблять. Протекционизм несет в себе довольно большое количество опасностей. Протекционистские меры легко ввести, однако их очень сложно отменить. Дело в том, что протекционизм плох в первую очередь для потребителей, которые в случае протекционизма вынуждены будут покупать товары за более высокую цену, часто менее качественные товары, потому что таможенные барьеры делают зарубежные товары более дорогими. Однако протекционизм хорош для внутренних производителей, национальных производителей, тех, кто получает доступ к большему рынку и преимущество в конкуренции с зарубежными производителями. Проблема в том, что те, кто проигрывает от протекционизма, то есть национальные потребители, очень разрознены. Их очень много, и каждый из них по отдельности имеет слишком маленький вес, имеет слишком мало возможностей, для того чтобы влиять на политику государства, для того чтобы защищать свои интересы. В то же время национальные производители, которые выигрывают от протекционизма, ― это, как правило, несколько крупных компаний в каждой отрасли, которые имеют очень большой вес и много возможностей для защиты своих интересов и для лоббизма. Поэтому протекционистские меры, если они введены, бывает очень сложно отменить, потому что лоббистский вес национальных производителей, которые от них выигрывают, гораздо выше, чем вес потребителей, которые от них проигрывают.
Кроме того, протекционизм вряд ли может быть оправдан в отношении отраслей, не характеризующихся высокой отдачей от масштаба. Если протекционизм может быть оправдан в отношении высокотехнологичных отраслей, где эффект от масштаба очень высок, то в отношении простых отраслей, производства трудоемких товаров, сельскохозяйственной продукции и так далее он вряд ли может быть оправдан какими-то экономическими соображениями. Однако, как показывает практика, даже в этих отраслях протекционизм все равно высок как раз из-за высоких лоббистских усилий производителей этих отраслей. Таким образом, в целом протекционизм ― это плохая идея.
Участие страны в международной торговле в большинстве случаев положительно сказывается на ее экономическом росте. И замедление международной торговли, которое мы наблюдаем в последние годы (в отдельные годы был даже спад в международной торговле), ― это плохая новость для мировой экономики, потому что экономический рост теми темпами, которыми он шел на протяжении последних десятилетий, вряд ли возможен без открытия новых рынков, без снижения таможенных барьеров и увеличения международных торговых потоков. И вполне возможно, что та положительная обратная связь, которая наблюдалась между международной торговлей и экономическим ростом во второй половине XX ― начале XXI века, сменится порочным кругом замедления международной торговли и экономического роста уже в ближайшие годы и десятилетия. И мы входим в эпоху более медленного экономического роста, чем тот, в котором мы все привыкли жить.
