Если мы говорим о дипломатии как понятии, то, конечно, подразумеваем под этим термином искусство, практику, можно сказать, повседневный способ взаимодействия между различными народами с целью достижения взаимовыгодного сотрудничества. И понятно, что это сотрудничество всегда нацелено на взаимную пользу и установление мира, но далеко не всегда бывает именно так. Можно сказать, что дипломат — это всегда переговорщик, посредник между не всегда дружественными, а часто противоборствующими сторонами, поэтому, когда мы говорим о дипломатии, мы выделяем понятие «дипломатическая практика», в которую входят понятия о том, как дипломаты работают, о дипломатическом персонале (то есть о тех людях, которые осуществляют дипломатию), о дипломатическом этикете и церемониале.
Собственно говоря, изучение этого вопроса ведется довольно давно, еще с XIX столетия, однако есть некоторые особенности. Главная особенность изучения истории дипломатии до середины XX века заключается в том, что в это время исследователи в основном сосредотачивались на хронологии событий, а не изучали, кто, когда и с кем встретился, что решили. Однако начиная со второй половины XX века наблюдается тенденция изучения дипломатии не только с точки зрения того, когда и что произошло, но и как это происходило. И здесь нам важно понимать, о ком мы говорим. Мы говорим не только о великих государях, но и о простых людях, которые зачастую эту дипломатию и делали. Любой исследователь дипломатии сталкивается с серьезной двусоставной проблемой. С одной стороны, это обилие источников и материалов, потому что в нашем распоряжении оказалась всякого рода дипломатическая документация: и дипломатические соглашения, и дипломатическая переписка, и черновики, и трактаты, то есть сочинения по искусству ведения дипломатии, дневники дипломатов и многие другие документы.
Например, делопроизводство или документы из повседневной жизни дипломата, включая, скажем, списки того, что они съели, что купили, где и кому были сколько должны. Это обилие материала, казалось бы, дает много возможностей для изучения дипломатии, но, с другой стороны, создает массу проблем. Поскольку во все эпохи, особенно в эпоху Возрождения, дипломаты не всегда были честны, дипломатия носила ангажированный характер, источники зачастую противоречивы, и это всегда усложняет работу, поэтому тот, кто занимается историей дипломатии, должен применять критический подход к источникам. Кроме того, вторая составная проблема — это необходимость знания нескольких иностранных языков, а не только латыни, что тоже зачастую затрудняет работу с материалом, потому что он многоязычен.
Далее давайте посмотрим, чем дипломатия эпохи Возрождения отличается от предшествующих дипломатий. Наверное, первая отличительная особенность дипломатической практики и Средневековья, и Возрождения — это личностный характер дипломатии. В то время не существует понятий «государственный интерес», «национальный интерес», но есть интересы отдельно взятой династии и отдельно взятого государя, которые зачастую выдаются за интересы всей страны в целом. В то время еще нет понятия «нация», есть только понятие «народ», и поэтому зачастую государь, заявляя, что он Божьей милостью король того или иного государства, подразумевает, что он представляет интересы всех своих подданных. Это характерно выражается в том, что в дипломатии эпохи Возрождения мы можем видеть преобладание династических союзов как способ решать династические проблемы, то есть, казалось бы, когда представитель одной династии женится на представительнице другой династии, между этими странами устанавливаются мир и дружба. В реальности, как мы знаем, целый ряд конфликтов эпохи Возрождения был порожден как раз этими дипломатическими браками.
Вторая составляющая личностного подхода заключается в том, что дипломат, кем бы он ни был, приносил клятву на верность своему государю, но не стране, то есть выступал в качестве его личного слуги. При этом дипломатом мог стать любой человек абсолютно любого происхождения. Им мог стать даже человек, который не был грамотным, но мог заучить наизусть ту информацию, которую ему нужно было передать, пересказав ее. Это особенно характерно для периода Средневековья, но и в эпоху Возрождения, в XV–XVI веках, такие случаи тоже известны. Мы знаем, что личная преданность государю — это первое необходимое свойство дипломата. Однако в XVI–XVII веках мы можем говорить уже об определенной профессионализации дипломатов. Конечно, нет еще никаких дипломатических школ, но зачастую на дипломатической службе оказывались люди с университетским образованием.
Кроме того, на протяжении всего периода и Средних веков, и эпохи Возрождения в дипломатии было много клириков, то есть людей духовного звания, которые были априори образованны. Они знали латынь и могли эффективно представлять интересы своего государя. Конечно, среди них было много представителей знати, но и много людей случайных, которые волею судеб оказались близки государю, но которым он доверял. Далее мы можем сказать, что серьезные отличия дипломатии в эпоху Возрождения от дипломатии эпохи Средневековья заключаются в том, что она перестает носить исключительно изустный характер. Если во времена Средневековья переговоры никак не фиксировались, инструкции давались устно и самые интересные части для исследователей так и оставались незаписанными, то в XV–XVII веках большую часть необходимой информации уже фиксировали письменно. И сейчас у нас есть не только дипломатические депеши, но и черновики речей, черновики ответов, которые должны были давать дипломаты, отправляясь к тому или иному государю.
Далее мы можем говорить о том, что дипломатия XV–XVI веков не носит системного характера в том плане, что у государей того времени еще не было внешнеполитической стратегии. Это была «дипломатия на месте», то есть мы не можем говорить о заранее проработанных программах, которые бы подготавливали внешнеполитические ведомства. Собственно говоря, тогда не существовало внешнеполитических ведомств, привычных нам министров и министерств иностранных дел. Все находилось в руках чиновников королевского двора или королевских фаворитов, которые, исходя из текущих интересов государя, организовывали внешнюю политику. Мы можем также говорить о том, что дипломатия эпохи Возрождения использовала и, если можно так сказать, породила многие стратегии ведения переговоров и организации дипломатической практики (например, системы союзов, известные как система сдержек и противовесов). В эпоху Итальянских войн, которые длились с конца XV по середину XVI века, европейские государи научились создавать стратегические союзы из небольших государств и прочих сильных государств, чтобы поставить себя как объединенную силу против союзов Габсбургов и Валуа. То есть система сдержек и противовесов была уже отработана в эпоху Итальянских войн и затем в эпоху Тридцатилетней войны.
Кроме того, появляется еще одна известная стратегия, хорошо зарекомендовавшая себя сегодня, — это объединение по определенным интересам. Если мы говорим о XVI–XVII веках, то это конфессиональный принцип. Конфессионализм «расцвел» после Реформации и примерно вплоть до первой четверти XVII века, когда европейские государства создавали союзы исключительно по конфессиональному признаку, то есть католики объединялись против протестантов. Эта система перестала эффективно работать в эпоху Тридцатилетней войны, а после европейские государства перестали использовать конфессиональность как единственный возможный принцип создания союзов.
Для дипломатии эпохи Возрождения также характерно заимствование каких-то практик у других народов. Если мы говорим о таком интересном феномене, который возникает в это время, как криптография, для защиты необходимой, можно сказать, «уязвимой» информации, то во многом эти техники были заимствованы во времена Античности и с Востока. В целом можно сказать, что дипломатия эпохи Возрождения подготовила дипломатию раннего Нового времени. Собственно говоря, дипломатическое искусство XVIII и XIX веков никогда бы не возникло, если бы не было основы, созданной в эпоху Возрождения.
