Блокбастером сегодня считается и считался всегда хит видеопроката — те фильмы, которые идут в кинотеатрах, на большом количестве экранов. Важно, чтобы эти фильмы имели крупный бюджет и в них были задействованы звезды. Таким образом, имеем несколько составляющих, необходимых признаков блокбастера: это звезда, это крупный бюджет и широкий прокат. Желательно, чтобы этот прокат был международный, то есть как можно больше этих фильмов показали на как можно большем количестве экранов.
Разумеется, когда мы говорим о блокбастере, то мы имеем в виду в первую очередь, конечно, американский кинематограф. Это понятие и пришло к нам из американской культуры. Считается, что в Соединенных Штатах первым блокбастером (грубо говоря, фильмом, с которого начинает свою историю блокбастер) является фильм Стивена Спилберга «Челюсти». Никто не ожидал, что этот фильм будет настолько популярен: его делали как ужасы, и важно, что это была картина, которая представляла собой яркий образчик так называемого нового Голливуда.
Получается, что блокбастер, который берет свое начало с «Челюстей» и «Звездных войн», — это довольно детское кино. Если быть более точным, то не просто детское, а это фильмы, которые ориентированы на развлечения, а развлекаться, как правило, хотят дети: в то время как взрослые работают, дети очень хотят провести какое-то время, прийти в кинотеатр и посмотреть что-нибудь завораживающее и будоражащее их сознание.
Сегодня, если мы говорим о блокбастере, то иногда (и это самая распространенная и главная ошибка, которая в том числе была у нас в 90-е годы) высказывается мнение, что блокбастер — это любой крупнобюджетный фильм, который не собрал кассу. Важно сказать, что главная, основная черта блокбастера — это то, что он должен собрать огромное количество денег в прокате. Он не просто должен собрать кассу, а он должен окупиться и получить прибыль, возможно, в несколько раз большую, чем ту, которую он собрал. В этом смысле производители кино могли сколь угодно долго возлагать надежды, скажем, на фильм Зака Снайдера «Хранители», но этот фильм не собрал ту кассу, которую должен был. В этом смысле он не стал блокбастером в прямом смысле этого слова. Это же касается многих других фильмов. Например, вышел не так давно фильм «Одинокий рейнджер» с Джонни Деппом, который тоже должен был стать хитом проката, но не стал. Несмотря на то что он что-то заработал, все посчитали, что это довольно крупный провал, потому что в него вложили большие деньги, но ничего особенного не получилось — по крайней мере, по меркам блокбастеров.
Важно понимать еще (это тоже нужно проговорить в содержательной части относительно блокбастера), что если фильм имеет не очень большой бюджет или там звезды не первой величины и он вдруг становится колоссально успешным, собирает довольно большие деньги, то он не может считаться блокбастером. Кроме того, в отношении блокбастера крайне важно понимать, что он должен собрать довольно большую, существенную кассу в первую неделю проката, в первый уик-энд.
Таким образом, когда мы говорим про кинематограф, американский или западный, который проникал в Россию в 90-е годы, то мы должны очень осторожно относиться к понятию блокбастера. Почему? Отечественный зритель долгое время не мог его принять и использовать правильно. Это не означает, что у нас, во-первых, не было проката в 80-х, во-вторых, не было лидеров проката. Например, были фильмы, которые собирали большую кассу в 80-е годы. Их так и называли: «лидеры проката», «хиты проката» или «чемпионы проката» — обычно использовали термин «чемпионы проката». Фильмов в 80-е, которые шли у нас официально на большом количестве экранов, было не так много, но, конечно, если они попадали к нам, то пользовались большим спросом. Таковым фильмом, например, был «Крокодил Данди», даже несколько его частей. Он был одним из лидеров проката. Могли быть лидерами проката и отечественные фильмы. К примеру, не сказать, чтобы баснословную, но одну из верхних строчек чемпионства занимал в конце 80-х фильм «Игла» с Виктором Цоем.
Однако, когда произошли все те ужасные или, как считают некоторые, прекрасные события 90-х годов, как мы помним, у России было не так много денег, порушились все социально-экономические отношения, а вместе с социально-экономическими порушились и культурные отношения. И в Россию стало проникать видео, а вместе с ним и те фильмы, которые, например, были блокбастерами, чемпионами проката в свое время. Поскольку они приходили к нам на видеокассетах (как правило, это был пиратский видеорынок), то замерить было крайне сложно, какой же фильм пользуется спросом и популярностью. В этом можно было полагаться разве что на прессу, на некоторые журналы, которые все еще выходили, или новые журналы, которые начинали выходить, а с другой стороны, на некоторые данные. Но тем не менее все равно видео и прокат в 90-е — это две разные вещи. И на протяжении первой половины 90-х про прокат говорить что-то крайне сложно. В кинотеатрах могла быть какая угодно «дичь», как сегодня говорит молодежь, поскольку денег не было. Например, опять-таки у меня не было опыта, но мой знакомый рассказывает, что он смотрел в прокате один из эротических фильмов, который имел прокатную версию и непрокатную версию, то есть со всеми откровениями, и, как это ни странно, к нам в прокат попала именно непрокатная версия. Иными словами, он на большом экране официально смотрел фильм, где можно было увидеть различные подробности, которые в принципе в прокате показывать нельзя. Это первое и основное.
Соответственно, зритель начинал каким-то образом знакомиться с жанром, и все, что на Западе было или могло быть популярно в 90-е годы, к нам приходило скорее на видеокассетах, но было точно так же неизменно популярно. С большим удовольствием зрители делились, с одной стороны, своим мнением, а с другой — непосредственно материальным носителем — видеокассетами, и так эти фильмы могли пользоваться каким-то спросом. Телевизионщики, чтобы избежать авторских прав, могли, например, показывать фильм небольшими частями или показывали его без концовки, потому что они воспроизводили отрывок в каких-то целях (о том, чтобы купить какой-нибудь фильм для телевидения, речи не было).
Тем не менее 90-е продолжались, подходили к своему логическому завершению, страна начинала обрастать жирком, а люди — приобретать какую-то культурную грамотность, потому что у них наконец начинало формироваться представление о высоком и низком, о популярном и непопулярном, о высоком популярном кино и о низком популярном кино. В частности, например, в 90-е была такая не очень популярная крупнобюджетная американская франшиза, как «Полицейская академия», от которой народ был без ума. И она была даже не лидером проката — она была лидером видеосалонов, и это крайне важно. У нас функцию видеопрокатов, где могли посмотреть и показать какие-нибудь западные фильмы, выполняли видеосалоны, где эти фильмы показывали нелегально. Там мог пользоваться спросом как «Терминатор-2», так и «Полицейская академия», которую сегодня, мне кажется, человек с отточенным вкусом и в здравом уме и твердой памяти вряд ли будет пересматривать, только если, конечно, им не владеют ностальгические чувства, с другой стороны, у него не совершенно плохой вкус.
Тем не менее где-то во второй половине 90-х, во-первых, те люди, которые формировали черный рынок видеокассет, начинают как-то после первоначального накопления капитала входить в белую зону бизнеса, а во-вторых, ужесточается законодательство. Например, обязывают всех тех, кто торговал видеокассетами на рынках, теперь продавать только лицензионные видеокассеты. Права на фильмы было тяжело и дорого покупать, поэтому на лицензии у нас выходили посредственные кинематографические поделки, которые люди тоже с большим удовольствием покупали.
Соответственно, те люди, которые открывают лицензионные компании, торгующие кино легально, помимо того, что они выпускают что-то на видеокассетах, они начинают закупать западные фильмы, для того чтобы прокатывать их у нас. И если на Западе не очень было принято смотреть кино в пиратской версии, то в России только в пиратской и смотрели до возникновения большого количества официальных компаний и фирм.
Главным блокбастером, на который шли в кино, который хотели посмотреть в кино, который было неприлично и неудобно смотреть дома, в том числе по тем причинам, что нельзя было насладиться в полной мере этим фильмом, стал «Титаник» Джеймса Кэмерона. Стивен Спилберг, Джордж Лукас, Джеймс Кэмерон — это как раз те авторы, те люди, которые отвечают за крупнобюджетный американский кинематограф, собирающий большие суммы.
По реакции зрителей на «Титаник» можно было увидеть, что это действительно настоящий блокбастер. Девочки плакали по ночам, мечтали, что Леонардо Ди Каприо приедет в Россию и заберет одну из них, самую большую счастливицу, и каждая почему-то была уверена, что это именно она. Они покупали майки с Леонардо Ди Каприо, пеналы, рюкзаки — везде был Леонардо Ди Каприо, были плакаты и так далее. «Титаник» смотрели и на пиратских видеокассетах, но там было колоссальное сопровождение. Стала хитом песня Селин Дион и так далее и тому подобное. И уже на тот момент были какие-то официальные кинотеатры, которые и показывали «Титаник». Это один из наиболее ярких примеров. «Титаник», до того как вышел фильм Джеймса Кэмерона «Аватар», был самым успешным фильмом за всю историю проката.
Другим успешным примером блокбастера стал фильм Роланда Эммериха «Годзилла». Это тоже был крупный проект, его много рекламировали, было сопровождение по модным молодежным каналам. Например, на русском канале MTV, тогда успешно функционировавшем, можно было увидеть многие клипы, которые были посвящены фильму «Годзилла», — это клип Jamiroquai, Puff Daddy и так далее. То есть блокбастер — это некая франшиза, которая, с одной стороны, пользуется поддержкой некоторых других культурных феноменов, явлений, а с другой стороны, как бы помогает этим феноменам в том, что касается популярности. Это взаимообогащающий процесс.
И, наверное, крайне важно сказать, что блокбастер — это, если угодно, шумный фильм. В частности, в тексте русского философа Валерия Подороги можно даже встретить такое описание, когда он пришел в кино и там его оглушали колонки и так далее и тому подобное. А текст назывался «Блокбастер. Поэтика разрушения». Для него тогда блокбастером было что-то, что деструктивно — может быть, и не деструктивно, но это что-то, что является катастрофичным. «Титаник» и «Годзилла» соответствуют этому описанию. То есть блокбастер — это тот фильм, который неприятно или скучно смотреть дома, и лучше бы на него сходить в кинотеатр, потому что того требует конвенция этого определения.
И крайне важно все-таки проговорить: нельзя было просчитать, что выстрелит, какой фильм станет блокбастером, даже несмотря на то, что в нем участвовали звезды и в него были вложены большие деньги. И это, кстати, тоже важно, что фильмы могут провалиться и не стать блокбастерами. Помимо провала «Водного мира», был сокрушительный провал фильма «Шоугерлз» Пола Верховена. До этого он снял фильм «Основной инстинкт», который в России был тоже хорошо известен, — не знаю, насколько можно его назвать блокбастером, но он собрал большую кассу. И вдруг он снимает «Шоугерлз», который проваливается в прокате. Оказалось, что секс не продается. Фильм, в который вложили большое количество денег, вдруг провалился, а продюсерам очень хотелось, чтобы он окупился. И крайне важно, что они все-таки собрали деньги, но этот фильм мог быть потенциальным блокбастером, а таковым не стал. Они стали его позиционировать как очень плохое кино, показывать его на всяких вечеринках для сексуальных меньшинств, для трансвеститов, постарались сделать этот фильм вторым «Rocky Horror Picture Show», который имел ту же самую функцию. И, несмотря на то что в итоге этот фильм окупился, хотя стал самым плохим в том году и получил «Золотую Малину» (Пол Верховен получил «Золотую Малину» как худший режиссер и сам пришел за ней), в итоге этот фильм по конвенциям определения блокбастера не мог считаться блокбастером.
Удивительно, что такие фильмы, как «Водный мир», которые проваливались на Западе, и такие фильмы, как «Шоугерлз», пользовались большим спросом и невероятным успехом в России. Таким образом, это был довольно сложный процесс для российского зрителя, когда формировались некие культурные иерархии и вкус, — определить, что является блокбастером. Это было связано в том числе с социально-экономическими отношениями, которые и отражали культурные специфические интересы.
В итоге где-то с «Титаника» Россия входит в мировой мейнстрим. И те фильмы, которые начинают крутиться в кинотеатрах и собирали в итоге довольно большие деньги по всему миру, таковыми становятся и в России.
Такова история блокбастера в целом и ее странное, сложное преломление в России. Если использовать некие графические данные, то можно сказать следующее: у нас ничего не было, потом была некая яма, когда мы смотрели фильмы, которые блокбастерами не были, но у нас они таковыми становились де-факто, то есть видеокассетными блокбастерами, если можно так сказать, а потом выравнивались и шли по одной эволюционной линии вместе со всем миром. И сегодня мы точно так же, как и весь остальной мир, смотрим блокбастеры или, наоборот, не смотрим фильмы, которые могли бы стать блокбастерами, и не голосуем за них рублем.
В чем была проблема в России? Это связано с культурными особенностями формирования вкуса. В какое-то время вдруг в России блокбастером стали считать любой крупнобюджетный фильм. Вдруг каким-то образом — сейчас, слава богу, от этого отошли — некоторые фильмы стали определяться как блокбастеры (как жанр). Например, фильмы-катастрофы — дорогостоящие фильмы категории экшен — почему-то стали называть блокбастерами. Ввиду этого произошла большая путаница, так что понятие едва не утратило свой первоначальный, аутентичный и правильный смысл, что крайне важно. Но сейчас, кажется, все-таки благодаря долгому употреблению этого термина в правильном контексте и правильными людьми наконец-таки зрители и читатели от этого отошли и сейчас начинают воспринимать блокбастер именно так, чем он считается на самом деле, а не считают его каким-то странным своеобразным жанром.
