Цель запомнить появляется гораздо раньше, чем возможность запомнить. И в этом смысле в жизни ребенка есть драматические моменты, когда он осознает свое бессилие, потому что хочет угодить взрослому, например, или быть эффективным в игре. Он понимает, что для этого нужно запомнить, как его зовут, запомнить какой-то список слов, свой домашний адрес и так далее, но он не может этого сделать. Для того чтобы быть способным произвольно запомнить и вспомнить (а мы часто забываем о задаче произвольно забыть, хотя это важное умение), приходится овладевать специальными приемами или средствами. То есть произвольная, намеренная, целенаправленная память всегда связана с использованием каких-то технологий. Потом эти технологии могут гибельно сказываться на функционировании памяти.
Какие есть приемы для того, чтобы запомнить? Они хорошо известны, базовых приемов всего три. Первый способ — обозначить, назвать, проговорить то, что вы пытаетесь запомнить. Например, вам повезло в жизни, и вы вдруг оказались на рассвете на берегу океана и видите потрясающий ваше воображение восход солнца — розовый, с багряными отсветами. Вы очень хотите запомнить это на всю оставшуюся жизнь. И что вы делаете? Вы таращитесь, открываете рот, восклицаете: «О! А!», размахиваете руками. Солнце взошло, вы вернулись домой и понимаете, что и вспомнить, и рассказать не можете ничего, кроме «О! А!». В данном случае самый главный прием — попытаться рассказать самому себе, что же произошло. Если удается это сделать, то материал запоминается. Наверное, поэтому наши предки (я имею в виду более образованные круги) имели привычку вести дневники и практически каждый день обсуждали с тетрадью или листом бумаги, что же с ними произошло, и таким образом они запоминали главное в своем развитии, жизненном пути. Такой способ, с одной стороны, глобален, поэтому он очень распространен, но, с другой стороны, он подходит не для всего, а только для того материала, который можно понять, разместить в системе уже существующих знаний. Намеренное, жестко целенаправленное запоминание часто нужно, когда приходится заучить что-то, что невозможно понять. Например, невозможно понять номер своего паспорта, невозможно понять, почему этого человека зовут Анфиса Петровна, а не Мария Васильевна. Это выше понимания, поэтому приходится прибегать к другим двум приемам.
Второй прием тоже всем известен — это прием повторения, то есть первое, чем овладевает ребенок в детстве. Повторение, зубрежка, то, что вызывает большое отторжение и ненависть у всех учащихся, — огромное антропологическое изобретение: когда человек научился зубрить, он стал гораздо умнее, чем все прочие животные на свете. Как работает повторение? Почему, если я что-то повторяю, потом с большей вероятностью это воспроизведу, чем если бы не повторял? Казалось бы, очевидно, но если мы задумаемся и посмотрим на результаты исследований, окажется, что повторение работает, только когда у вас есть цель запомнить. Если нет цели запомнить, вы можете повторить хоть тысячу раз какой-то материал, но ничего не воспроизведете. Не так давно был коммерческий эксперимент, который был заказан британскому психологу Алану Бэддели компанией ВВС. Компания планировала поменять частоту вещания в эфире и хотела, чтобы слушатели запомнили, когда будет смена волны и куда будет переход. Они думали, что будет эффективно просто много раз повторять и люди все это запомнят, потому что они повторяют вместе с ними. Но когда эту ситуацию смоделировали, оказалось, что после тысячи повторений (задумайтесь: тысяча повторений, они оплачивались, люди специально повторяли) только 15% людей могли назвать дату перехода и то, на какую частоту перейдет компания. То есть нецеленаправленное повторение абсолютно неэффективно. Но когда оно целенаправленное, мы можем «обмануть» нашу психику, а именно: в повторении мы эксплуатируем и имитируем законы ненамеренной памяти. Если какой-то материал относится к цели того, что я сейчас делаю, моя память это запомнит, скопирует. Если что-то относится к тому, что я делаю, скорее всего, это находится в моем сознании достаточно долго, пока я что-то делаю. И в повторении мы пытаемся сымитировать эту ситуацию: положили в сознание материал, он там полежал, но конкретно сейчас он не нужен, потому что он запоминается для будущего, и тогда материал уходит из памяти. Тогда мы снова ловим материал и кладем на место, и так до тех пор, пока несчастная память не согласится, не сдастся и не присвоит, не скопирует этот материал. Конечно, повторение эффективно, но это не самый эффективный способ запоминания.
Опираться только на повторение человечество признало недостаточным, поэтому стали изобретать специальные технологии, которые назвали мнемотехниками (μνῆμα — это ‘память’), то есть техниками запоминания. Основных две — это образная и вербальная мнемотехники. И в том и в другом случае это парадоксальные вещи. Например, вы хотите запомнить цвета радуги в правильном порядке. Для этого вам дается готовое мнемоническое правило: «как однажды Жак-звонарь головой свалил фонарь». Вы выучиваете этот стишок и теперь всю жизнь знаете соответствующую последовательность цветов. Но на самом деле получается, что для того, чтобы запомнить маленькое количество информации — цвета в определенном порядке, вы заучиваете большее количество, причем заучить больше оказывается проще, чем заучить меньше. Это удивительное противоречие, которое между тем работает.
Для каких-то правил и общепринятых вещей есть устойчивые мнемотехники. Сейчас молодым людям это кажется очень странным, но еще лет 20–30 назад память любого мало-мальски образованного человека была забита огромным количеством различных мнемотехник, с помощью которых студенты-медики учили названия органов, различных болезней, симптомов, нервов, студенты-историки заучивали даты исторических событий, филологи — различные правила. Если рассказать это сегодняшним школьникам, они очень удивятся и скажут: «Зачем это все заучивать, когда можно просто посмотреть в интернете?» И тут возникает вопрос: отличается ли произвольное запоминание и произвольная память современного человека от того, что было, допустим, 30, 50, 150 лет назад? На самом деле это довольно важный вопрос, потому что, например, искусство памяти (мнемотехники) начали изобретать еще в античной Греции, потом к этому особенно активно обратились в Средние века. Это постепенное приспосабливание гуманитарных технологий к особенностям человеческой психики, которое позволяет решать определенные важные задачи. Античный оратор должен был выйти и говорить не по бумажке, а с вдохновением, оперировать многими фактами. Остроумный собеседник, преподаватель — людям нужно было запоминать, удерживать в рамках своего организма и взаимодействия с миром большое количество материала. И тут ситуация изменилась: зачем же это удерживать все внутри себя, когда легко можно взять извне? Такая легкость получения материала, во-первых, новинка. Хотя письменность и книга были изобретены очень давно, а потом возникли другие «гаджеты» для запоминания, например фотография и видеозапись, они все равно требовали оперирования материалом. Например, я знаю, что в библиотеке есть собрание сочинений Аристотеля, но, чтобы получить к нему доступ, я должна пойти в библиотеку, записаться, заказать книгу, мне ее принесут, потом я должна сделать выписку — долгое дело. А теперь появились мобильные устройства, которые с сопоставимой с мозгом скоростью запроса могут сделать запрос не к своему мозгу, а к внешнему источнику.
Возникает серьезный вопрос: влияет ли это на память современного человека, изменяется ли она новыми технологиями, а если да, то в какую сторону — улучшается она или ухудшается? Или это вообще некорректно поставленный вопрос? Исследования показывают, что есть и плюсы, и минусы, но в целом трансформация происходит, причем очень стремительно. Современные школьники и студенты, то есть люди, которые росли, формировались в контексте мобильной, постоянно доступной информационной среды, по-другому строят свой процесс целенаправленного, произвольного запоминания. Они пытаются запомнить не собственно содержание того, что нужно, например: те самые цвета радуги, или падежи, или названия планет, годы исторических событий, — а то, где это можно найти, то есть адреса и ссылки (формулировку запроса и где искать). Оказывается, что, с одной стороны, это дает огромное преимущество: если уметь задавать вопрос и информационная среда тут же отвечает, то вроде и не нужно запоминать. Ведь в целом память — это способность использовать знания, и если я их использую, то у меня память хорошая. Я не буду фантазировать на тему «что будет, если все электричество отключится», «что произойдет с приспособленностью сознания, с эрудированностью большинства современных людей», но в то же время возникает огромное количество новых проблем: если это знание не мое собственное, а гибридное, насколько ему можно доверять? А что будет, если есть варианты выбора? Если у меня есть моя память, я точно помню о каком-то событии, но мне дают на мой вопрос несколько вариантов ответа: какой из этих вариантов является моей памятью, а какой — чужой? Нельзя ли их перепутать? И что будет, если перепутать?
Сейчас, пожалуй, самая быстрорастущая область в исследовании памяти — это как раз исследование взаимодействия, с одной стороны, взаимообогащения и, с другой стороны, взаимоупрощения человеческой психики, попытки запомнить какой-то материал, записать с внутреннего носителя на внешний носитель (не только интернет, но и другие системы). Я думаю, что если эти исследования будут разумно и интенсивно вестись в будущем, то мы найдем какой-то гармоничный выход или вариант взаимодействия, когда нам удастся балансировать между внутренним и внешним и, соответственно, не быть полностью зависимым от внешней памяти, в то же время пользуясь ее преимуществами.
