Погребальные обряды в зороастризме

Так вот, в «Видевдате» очень скрупулезно описывается дихотомия между «чистыми» и «грязными», загрязненными сферами. Почему в зороастризме актуальна эта дихотомия? Потому что само понятие «религия» основано на разделении между добром и злом. В среде ранних ориенталистов, которые начали изучать с конца XVIII века, впервые перевод «Зенда», то есть «Авесты», сделал французский исследователь Анкетиль-Дюперрон, он вышел в 1771 году. В это время западные ученые полагали, что зороастризм — это такая дуалистическая религия, что в ней есть, с одной стороны, бог, с другой — дьявол. В «Книге творения» («Бундахишне»), наряду с «Видевдатом», еще одной важной части корпуса священных текстов зороастризма, есть миф о том, как Ахура Мазда (Ормазд в среднеперсидской традиции) и одновременно Ахриман (Ангра Майнью) — его враг, демон, если угодно, злой дух, — в отличие от авраамической традиции, обладают возможностью творения. Причем у Ахуры Мазды творение выражается в одном глаголе, это хорошее творение, а Ахриман творит плохо. Глагол подчеркивает, что это плохое творение. То есть в нашем мире, таким образом, есть сферы, которые сотворены Ахурой Маздой, владыкой мудрости, и плохие сферы, которые олицетворены Ахриманом (Ангра Майнью), злым духом. К хорошим сферам относятся, например, земля, вода, огонь и всяческая жизнь. Есть, кстати, такое смешное разделение на добрых животных, которые сотворены Ахурой Маздой (Ормаздом), и злых животных. И долг, добродетель каждого зороастрийца в том, чтобы этих злых животных уничтожать, разных насекомых, змеек. Их нужно убивать, и Ахура Мазда будет тебя любить нежно.

К нечистым сферам в «Видевдате» и во всей зороастрийской традиции отнесена смерть. Смерть есть творение Ахримана. И как раз, если возвратиться обратно в Видевдат, там написано, каким образом необходимо сделать так, чтобы разделить чистые сферы, связанные с жизнью, с землей, огнем и водой, и грязные сферы, которые связаны со смертью. Что это значит практически? Это значит, что труп ни в коем случае нельзя хоронить в землю, ни в коем случае нельзя оставлять у источника воды, ни в коем случае нельзя сжигать, потому что огонь есть кибла — направление молитвы, как мусульманская кибла — молитва в сторону Мекки, или алтарь в христианской традиции, или Стена Плача (Котел га-Маарави) — направление молитвы. «Видевдат» предполагает даже всяческого рода наказание для человека, который сжигает труп, или сбрасывает труп в воду, или подвергает его всяческому контакту с чистыми сферами. Этот человек тоже, в свою очередь, подвергается смертной казни.

Что же нужно сделать с трупом, если нельзя захоронить в землю или сжечь? Эта проблема была решена с помощью пространств, которые называются дахма. Дахма — это такие ритуальные площадки, на которые выкладываются трупы. В «Видевдате» в 8-й главе сказано, что труп, то есть нашу (или насу), необходимо выложить в место, которое доступно для трупоедящих животных и трупоедящих птиц. После смерти — торжества Ахримана, злого духа, — в человека вселяется трупная муха, демон, который называется нашу, или насу, и человек становится аллегорией этого демона, он уже не человек. Поэтому с ним запрещен всяческий контакт на 30 шагов. На это специальное пространство труп должны внести специально обученные трупоносцы, если это угодно, — их называют насусаларами («салар» — это морфема, которая обозначает что-то превалирующее или контролирующее, — например, зансалар («зан» — это «женщина» на среднеперсидском и вообще в иранской традиции) значит что-то вроде матриархата). Насусалары, доминирующие над насу, — это специальные члены зороастрийской общины, которые должны внести труп в дахму и специальным образом омыть его, одеть в священную рубаху судру, священный пояс кушти и расположить его таким образом, чтобы его сразу смогли съесть птицы, которые там должны его караулить, — они в иранской традиции называются лашехора: «лаше» означает «труп», «хордан» — глагол «есть» в современном персидском, ляшехор — «съедающий труп».

Сами эти насусалары интересным образом выбираются из общины. Кроме «Видевдата» есть еще один корпус текстов, которые интересно нам рассказывают о порядке проведения погребальных обрядов, так называемые риваяты — обмен письмами между зороастрийцами Ирана и Индии. После падения Сасанидской империи и прихода ислама считается, что часть зороастрийцев на кораблях или как угодно переместилась в Индию (это отдельная тема для разговора), и там они стали называться парсами, от самоназвания провинции Парс в юго-западном Иране, в современном Иране. Парсы тогда, примерно с XIV по XVIII век, даже в начале XIX века, обменивались письмами с зороастрийскими священниками в Иране, к которым они в то время еще относились как к авторитету в религии, и спрашивали у них: коль мы живем в инорелигиозном окружении (а парсы поселились на западном берегу полуострова Индостан в нынешнем штате Гуджарат, соответственно, доминирующей религиозной общностью там были индусы, дальше мусульмане, христиане приехали и так далее), что нам делать, правильно ли мы обращаемся с трупами и рекрутируем этих насусаларов? И в этом эпистолярном обмене, проходившем и на среднеперсидском языке, и потом на классическом персидском языке, который почти равнозначен современному персидскому языку, иранцы дают всяческого рода ценные советы, каким образом рекрутировать насусаларов и обращаться с трупом. Любопытно, в одном из писем иранцы пишут: до нашего сведения дошло, что вы не только рекрутируете незороастрийцев, то есть джуддинов («вехдин» — представители хорошей религии, «вех» значит «хороший»), кафиров, условно говоря, для того чтобы выполнять функции насусаларов, но и еще используете носилки из дерева. Это вообще ужас, потому что дерево в зороастризме является проводником трупного демона насу и может осквернить человека, который эти носилки на себя взваливает вместе с трупом. Только металл, только он.

Соответственно, традиция такого захоронения дошла до ХХ века в Иране, где была прекращена 45–46 лет назад, еще при последнем шахе Мухаммеде Реза Пехлеви, хотя эти дахмы — погребальные башни на возвышениях — до сих пор есть, туда можно приехать. Последний раз, когда я там был, какие-то подростки занимались мотокроссом внутри этой трупной башни. А в Индии парсы, индийские зороастрийцы, до сих пор продолжают эту традицию, и в самом престижном районе Мумбаи, где недвижимость стоит почти как в Москве или Нью-Йорке, на Малабарской горе есть такой сад, он называется Дунгарвари, где расположены четыре погребальные башни (дахмы). До сих пор насусалары — специальные люди, отдельная каста зороастрийской общины — выкладывают эти трупы. Недавно произошел довольно смешной случай — смешной для исследователей, но не очень для зороастрийцев. В результате некой эпидемии все эти грифы, трупоедящие птицы, померли, потом выяснилось, что померли они из-за того, что сами парсы долго живут (их вообще всего 60 тысяч осталось по последней переписи), их средний возраст, по-моему, 88 лет (средний возраст в Индии 60 с чем-то лет), они используют такой препарат «Диклофенак» израильского производства, и он был абсолютно безвреден для самих престарелых парсов и помогал справиться с различного рода мышечными болями и прочими вещами, свойственными людям пожилого возраста. Он концентрировался в итоге в печени. И когда грифы склевывали печень престарелых парсов, они умирали от почечной недостаточности, несчастные птички, популяция которых сократилась от нескольких тысяч до нескольких десятков.

Встал вопрос, кто будет есть наши трупы, в парсийской общине. И тут консерваторы зороастрийской общины начали использовать разного рода ухищрения, пытаться установить гигантские солнечные контейнеры (отражатели), для того чтобы сжигать энергией солнца трупы. А в 2006 году произошел такой конфуз. Довольно престарелая парсийская дама по имени Дхан Бария похоронила свою мамашу, еще более престарелую парсийскую даму, что характерно, после чего, через год, она пришла к хранителю дахм и спросила у него: «Что, мамочка моя уже разложилась?» Тот ответил: «Еще разлагается». Она пошла в эти башенки и запечатлела всю ту ужасную картину разложения трупов, которая там имеет место. И вызвало еще больший скандал в парсийской общине. И теперь одной из основных дилемм этой очень богатой общины, по индийским меркам (к зороастрийцам, например, относятся Таты, владельцы отелей Тадж, где в 2008 году, по-моему, произошел известный теракт, или те, кто производит все что угодно — от самой маленькой машины в мире Tata Nano до чего угодно, например двигателей для вертолетов). Эта очень богатая община сильно расколота на фоне того, куда им деваться после смерти. Консерваторы до сих пор считают, что необходимо следовать тем ритуалам, которые были приняты в «Видевдате», риваятах, во всем том корпусе священных текстов, которые зороастрийцы до сих пор считают основополагающими в своей религии. А более либеральная часть общины все равно выбирает крематории и обычный тип захоронения. Такая вот погребальная история.