Это было не так: никаких человечков на Луне нет, никаких человечков в свой телескоп Галилей не увидел. Тем не менее слава была им заслужена: Галилей открыл эпоху инструментальных исследований космоса, он первым не только повернул телескоп к какому-то небесному телу, но и увидел там очень много интересного, важного и потрясшего его современников в прямом смысле этого слова. Более того, мы можем утверждать: если бы Галилей не написал эту книгу и она не имела бы такого феноменального успеха тогда, в 1610 году, то 23 года спустя, в 1633-м, Галилей не предстал бы, скорее всего, перед инквизиционным судом в Риме и не был бы осужден.
Мы не будем, однако, строить догадки, мы обратимся к тому, что же Галилей увидел там, в небе, кроме зеленых человечков, которых он не увидел. Галилей увидел горы на Луне, он увидел, что Луна — это небесное тело, подобное Земле, что Млечный Путь состоит из отдельных звезд, а самих звезд гораздо больше, чем видно невооруженным глазом. А надо сказать, что в те годы из-за того, что атмосфера была менее загрязнена и менее освещена, звезд невооруженным глазом было видно где-то впятеро больше, чем сейчас. Тем не менее Галилей увидел, что далекие звезды не имеют размера, они выглядят ярче, лучше светят, но никакого размера он не заметил, в отличие от планет, размер которых заметно увеличивается.
Наверное, в практическом отношении самое большое и самое важное открытие, которое изложено в этой книге, которое, в общем-то, мало кто заметил и о котором мало кто знает сегодня, — это открытие спутников Юпитера, названных Галилеем Медицейскими звездами. Это название было не случайно, поскольку как раз в 1610 году Галилей договаривался о своем переезде из Падуи во Флоренцию. Во Флоренции тогда царил великогерцогский род Медичи, которые считали Юпитер своим покровителем. Четыре спутника Юпитера должны были олицетворять четыре добродетели дома Медичи.
Но Галилей не сообщил Медичи о, пожалуй, главном своем открытии, связанном с этими спутниками, а именно: с их помощью можно измерять долготу. Что такое долгота? Мы все знаем, что положение точки на земном шаре определяется двумя координатами: широтой и долготой, параллели и меридианы. И если с параллелями довольно просто обходиться (для того чтобы измерить параллель, широту места, достаточно просто определить угловую высоту Северного полюса или для Южного полушария Южного полюса над горизонтом), то с долготой все гораздо сложнее и хуже. Долгота — это величина, которая определяется относительно. Нужно проводить измерения в двух разных точках и понимать, насколько отличается местное время в этих двух точках. Условно говоря, долгота — это разница во времени полудня в обеих точках. Галилей понял, что поскольку спутники Юпитера обращаются достаточно быстро вокруг него и их вид — вход в тень и выход из нее для каждого спутника — из каждой точки на земной поверхности происходит в одно и то же время, то это и может служить той точкой отчета, которая используется для того, чтобы мерить, насколько отстоит от местного полудня это время входа и выхода спутника. Это явление может использоваться для того, чтобы определять географическую широту.
Галилей надеялся, что его новый метод позволит путешествовать через Атлантику, что решится тем самым одна из самых главных и сложных проблем морских путешествий — попадание в одно и то же место. Ведь в XVI веке строить какие-то колонии в Новом Свете практически не удавалось именно из-за того, что путешествия через Атлантику не могли гарантировать попадание хотя бы с точностью до сотни миль в то место, где живут колонисты, и обеспечение их всем необходимым. Но ни сам Галилей, ни его ученики не смогли придумать такого способа, с помощью которого сам Юпитер и его спутник удавалось бы достаточно долго удерживать в поле зрения телескопа. Но это вполне удавалось делать на берегу. И метод спутников Галилея до изобретения морского хронометра уже в начале XVIII века оставался главным практическим способом измерения долготы на суше — в частности, при прочерчивании береговых линий.
Теперь давайте мысленно перенесемся в совсем другую часть света. В мае 1610 года в Пекине умер первый итальянский миссионер, принятый при пекинском дворе, Маттео Риччи. Маттео Риччи был принят при пекинском дворе именно потому, что был довольно умелым астрономом и хорошо разбирался в светилах, которые для разных китайских ритуалов имеют очень большое значение (все-таки китайский император — это сын неба). XVII век — время больших потрясений, когда практически во всех странах, во всех империях произошла смена династий. Это было и в Китае в 1644 году: после продолжительного экономического кризиса и тяжелой гражданской войны к власти пришла новая династия маньчжуров — Цин. И маньчжуры-цины очень скоро обнаружили на северных границах некое беспокойство.
Оно было связано с новыми колонистами, которые селились вдоль реки Амур, — это были русские первопроходцы. А надо сказать, что у Российской империи были определенные основания считать Сибирь своей землей где-то с XVI века, со времен Ивана Грозного. Но за смертью Ивана Грозного последовало Смутное время, было не до далеких путешествий. А как раз к середине XVII века началось довольно активное освоение этих северных земель, хотя и очень небольшими силами. Получилось, что в середине XVII века на берегах Амура встретились две империи, которые довольно долго не могли опознать друг друга. Но когда они друг друга опознали, они в той или иной степени поняли, что надо договариваться. Переговоры шли довольно тяжело и долго, и в 1689 году между Россией и Китаем был подписан первый мирный договор. Надо сказать, что это было вообще первое соглашение, подписанное новым китайским императором, представителем новой династии с иностранным государством.
Там, в частности, говорилось о землях вокруг Амура, где, кому, что принадлежит. Хотя в то время, конечно же, представление о том, что такое «моя земля» и кто такой чужой император, было очень расплывчатым как для нового российского царя Петра I, которому предстояло еще только стать первым русским императором, так и для императора Сюанье, вошедшего в историю под именем Канси — девиз, под которым он правил.
Тогда же, в 1689 году, в маленьком городке Гайак во Франции родился мальчик по имени Антуан Гобиль, которому предстояло сыграть в нашей истории очень важную роль. Этот мальчик, Антуан Гобиль, стал иезуитом, и это был первый иезуит в Российской Академии наук. За 4 года до его рождения французский император Людовик XIV принял решение послать своих миссионеров в Китай. До этого в Китае была только одна миссия — португальская, которая входила в большую провинцию, объединявшую Китай с Гоа. Император считал, что эта миссия должна носить не только религиозный, но и научный характер, поэтому те иезуиты, которые посылались в Китай, назывались не столько иезуитами, сколько mathématicien du roi.
Антуан Гобиль прибыл в Пекин в 1723 году, уже на заре XVIII века. В 1725 году он обратился к своему старшему товарищу Этьену Сусье с просьбой связаться с парижским астрономом Жозефом Никола Делилем. Это Гобилю не удавалось, и, естественно, долгое время не удавалось и Сусье, потому что Делиль в это время уже двигался из Парижа в Санкт-Петербург по приглашению Петра I: он переезжал к своему новому месту работы — Делиль был одним из академиков организуемой тогда в 1725 году Санкт-Петербургской Императорской Академии наук.
Делиль в Академии наук занимал очень странное место. Если посмотрим на состав первых академиков, которые там были, мы увидим, что все они были или из Швейцарии, или из Германии, они были протестантского вероисповедания, и даже многие из них происходили из семей протестантских пасторов или изучали теологию в протестантских университетах. Только у Делиля было католическое образование и воспитание в школе Мазарини. Едва Делиль добрался до Санкт-Петербурга, у них с Гобилем установилась прочная научная переписка. Эта переписка и закрепила две реперные точки в деле определения долгот. Очень скоро на Делиля была возложена задача картографирования восточных частей России, а на Гобиля — задача картографирования северных частей Китая. Как эта задача решалась? Она решалась проведением наблюдений астрономических явлений, прежде всего спутников Юпитера. В 1732 году в процессе подготовки Второй камчатской экспедиции Делиль добился принятия Сенатом распоряжения, согласно которому любой путешественник, способный к астрономическим наблюдениям, был обязан, где бы он ни находился, фиксировать время восхода и захода всех четырех известных в то время спутников Юпитера.
Одними из первых таких путешественников и астрономов были Степан Крашенинников и Андрей Красильников, и именно их измерения дали возможность Делилю определить точное географическое положение Якутска, Илимского острога и других населенных пунктов вдоль Лены и Амура. Это, безусловно, было только началом очень длинного пути к определению не только того, где именно проходила тогда граница между нашими империями и где сейчас проходит граница между нашими государствами, но и того, что такое государственная граница, как она привязывается географическими координатами, как вести переговоры между двумя империями, где каждый из императоров считает себя сыном неба. И эта история, на мой взгляд, показывает, какую важную роль играли астрономы при любом дворе.
