Лингвисты довольно давно занимаются изучением булгарских заимствований в славянских языках, была даже идея, что эти заимствования были в праславянский, но к настоящему времени оказывается, что хронологизация развития праславянского и расселения славянских языков в общем не подходит для такой датировки. Славянские языки распались, по-видимому, все-таки значительно раньше VII века. Сейчас мы датируем первый распад примерно I веком нашей эры.
Соответственно, сейчас можно говорить о двух слоях заимствований булгарского типа в славянских языках. Первый случай — это заимствование в южнославянские языки и, вероятно, в тот язык, на основе которого Кирилл и Мефодий создали старославянский письменный язык, который стал языком богослужения для православных славянских народов. Соответственно, булгарские заимствования вместе с этим языком разошлись и по западнославянским, и по восточнославянским языкам. Это такие слова, как общеизвестное, например, капище. Капище — это слово со славянским суффиксом -ище, обозначающим место, но корень его, капь, встречается в старославянских текстах и обозначает идола, изображение языческого божества. Это слово, несомненно, восходит к тюркскому *kǟp с долгим широким /е/ (ǟ), которое означает попросту 'образ, изображение', его следы сохранились во многих тюркских языках.
Другое слово такого типа — это славянское кваръ ('вред'), которое, по-видимому, восходит к булгарскому потомку пратюркского *Kōr — 'вред, убыток, яд'. Дело в том, что в булгарском был такой фонетический переход, что долгие огубленные гласные давали там дифтонгизацию, они выделяли начальное /в/, и таким образом, естественным потомком пратюркского *Kōr должно быть славянское кваръ, славянская этимология его в общем не очень хороша. Таким же потомком булгарского слова является славянское тварогъ, которое восходит к пратюркскому *tōrak в его булгарской фонетике.
Интересно, что в булгарских заимствованиях в старославянский мы можем определить некоторые фонетические закономерности усвоения соответствующим южнославянским языком этих тюркских слов, не только те особенности, которые свойственны тюркскому языку того времени, но и особенности, которые, видимо, характеризуют этот славянский предок старославянского языка. Оказывается, что долгота тюркских гласных /а/ и /о/ отражается закономерным образом в этих славянских заимствованиях. Дело в том, что славянский /а/ был долгим звуком и он восходит к праиндоевропейским /ā/ и /ō/ долгим, а славянский /о/ был кратким звуком и восходит, соответственно, к праиндоевропейским /а/ и /о/ кратким. Так вот на основании облика булгарских заимствований в южнославянские языки, а также, впрочем, волжско-булгарских заимствований в древнерусский мы можем утверждать, что это различие по долготе и краткости еще было существенным для славянских языков той эпохи, потому что они очень закономерно осваивают тюркское /о/ и тюркское /а/ краткое как /о/ и тюркское /а/ долгое как /а/. И это, например, такие слова, как славянское санъ (из тюрк. *sān 'число, счет, почтение'), славянское самъчии ('управляющий'), собственно, тюркское производное с суффиксом -чий от булгарского sām ('число'), то есть 'счетовод', так сказать. С другой стороны, это, например, старославянское тоягъ ('палка, посох'), восходящее к булгарскому *tajak, тоже 'палка, посох'.
Но при этом мы можем утверждать, что язык, из которого они заимствовали, был именно булгарский, потому что он обладает существенными особенностями булгарской ветви тюркских языков. Например, кроме дифтонгизации, о которой я уже говорила, в булгарских языках, как в этом дунайско-булгарском, из которого, видимо, заимствовал южнославянский язык, так и в волжско-булгарском, из которого произошел чувашский язык, произошло развитие пратюркского /е/ в /а/. Так вот, для этого /а/, восходящего к пратюркскому /е/, мы имеем освоение славянским языком в виде /а/, если звук был долгим, как в слове капь, уже описывавшемся, причем, заметьте, что мы тут имеем сохранение мягкого ряда этого слова *kǟp, заключающегося в том, что славянское слово получает мягкий согласный на конце капь; а с другой стороны ковригъ и коврига, которая заимствована, видимо, из тюркского *kebrek ('сухой хлебец'), которая содержала /е/ краткое. Именно такие тонкости и показывают, что наше предположение об исходном языке заимствования, а также о времени и месте заимствования здесь оказывается достаточно точным.
Какие еще можно привести южнославянские заимствования из булгарского? Например, верига — это общетюркское *ȫrük ('веревка, путы') с /ȫ/ долгим, которое дает уже вышеупомянутую дифтонгизацию. Брачина — это 'шелковая ткань', которое заимствовано из тюркского *bārčun, являющегося, в свою очередь, заимствованием из иранского слова abrēšom.
То, о чем я рассказывала, это были заимствования из дунайского булгарского в южнославянские языки. Как мы можем определить, что это именно такие слова? Потому что их рефлексы зафиксированы в южнославянских языках, а также иногда в западных и иногда в восточнославянских. Есть такие слова, которые заимствованы из булгарского, но сохранились только в болгарском языке, то есть непосредственно на месте заимствования. Например, болгарское самсур ('бесстыдный человек') — это булгарское sām ('счет, уважение') плюс булгарский отрицательный аффикс -сур, который соответствует современному тюркскому аффиксу -сыз, то есть «неуважаемый человек», «человек, не имеющий ни к чему уважения», может быть.
Другая группа булгаризмов в славянских языках распространена таким образом: это прежде всего восточнославянские языки, то есть русский, украинский, белорусский, и иногда польский, который опосредованно, по-видимому, заимствовал эти слова из восточнославянских. Такие слова мы имеем прямо-таки с древнетюркского периода, например Хопужьское море — это древнерусское название Каспийского моря, которое восходит к названию города Дербента Темир-Капу, что обозначает 'железные ворота', слово kapug ('ворота') послужило источником этого древнерусского топонима. Или, например, в Новгородской летописи мы встречаем название булгарских бояр трунове, то есть труны — это булгарское *turun, волжско-булгарское, восходящее к общетюркскому титулу tuδun, tudun. (Этот тип заимствований связан прежде всего с торговым Волжским путем, проходившим через Великий Булгар на Волге.) Там много и других слов; есть, например, древнерусское слово тволага, означает оно 'телка', а восходит оно, очевидно, к булгарскому же названию теленка *tog-lak от корня *tog- ('рожать').
Таких слов довольно много, но гораздо меньше, чем булгаризмов первого типа, то есть попавших в южнославянские языки. И естественно, потому что отношения южных славян с булгарами обеспечивались общим местом жительства — Болгарское царство, собственно говоря. Болгары, тюрки, то есть булгары, ассимилировались со славянами на территории Болгарии, что дало значительно большее количество заимствований, чем просто торговые и военные отношения, которые существовали между Древней Русью и волжскими булгарами.
