Интересной была реформа ученых степеней и вообще университетской системы второй четверти XIX века. Она плохо изучена, и, наверное, это очень зря, потому что она дает позитивный опыт того, как можно провести реформирование университетской системы без социальных кризисов. Граф Уваров, пришедший в 1833 году на пост министра народного просвещения, решил провести кадровую реформу университетов. Это от него идет название разделения университетов на старые и новые, а профессоров — на поколение старых и новых профессоров — имелись в виду профессора Александровской эпохи. Чтобы заменить их на более подготовленных, как он считал, профессоров нового поколения, которых Уваров выращивал буквально ручным способом — он собственноручно, собственноножно ходил по университетам, присутствовал на экзаменах и отбирал лучших выпускников университетов. Потом он посылал их учиться либо в Дерптский педагогический институт, либо магистрами за границу на один-два года на стажировки. Считалось, что таким образом они обретут научные контакты, изучат свою специальность, будут знать язык и что это будут ученые мирового уровня, русские представители мировой науки.
Мне кажется интересным исторический казус с защитой диссертации слависта Виктора Ивановича Григоровича, на которого Уваров возлагал большие надежды. Этот человек окончил Харьковский университет, затем он был послан учиться в Дерптский университет, там Уваров и заметил его. И поскольку во всех университетах по Уставу 1835 года были открыты кафедры славяноведения, то Уваров предложил кандидатуру Григоровича попечителю Казанского учебного округа. В Казанском университете не было специалиста по славяноведению, и откуда бы ему взяться, знатоку славянских наречий? И вот Григорович, только выпускник, только студент, действительно со знанием славянских языков, в частности чешского, был отослан в Казанский университет. Никто из профессоров приезду этого молодого выдвиженца не обрадовался. И тогда попечитель чуть ли не за руку ведет его от одной степени к другой.
Он дает совету Казанского университета приказ провести экзамены для Григоровича. Ему проводят экзамены, при этом профессор Иванов дает отрицательный отзыв о его знаниях, в частности, русской истории, говорит о том, что они компилятивны, ничего самостоятельного, он многого не знает. Но Иванова тут же вызывает к себе попечитель и требует от него развернутого оправдания, почему он плохо выполняет свои другие должностные обязанности, — как бы совершенно не за это. Но это было показательным уроком для всех остальных, потому что разразился скандал между попечителем и этим профессором Ивановым, кстати, действительно очень хорошим историком, после чего Иванов стал прикладываться к спиртному, и это было трагедийным моментом в его жизни.
Григорович защитил кандидатскую диссертацию. Через год, как только он защитил свою магистерскую, попечитель объявляет, что через год будет защита его магистерской диссертации. Она еще не готова, только что прошел экзамен, все, казалось бы, возмущены, но тем не менее через год действительно проходит защита и присуждение ему ученой степени. Тут же попечитель объявляет, что через три года, как установлено по Уставу, у Григоровича состоится защита докторской. Все это объясняется потребностями государства, потребностями Казанского университета в подготовленном профессоре. Но через два года его отсылают в зарубежную стажировку, он едет на Балканы, собирает рукописи. Надо сказать, что Григорович правда был достойным человеком как ученый. Но докторскую он так и не защитил. Более того, когда он вернулся из стажировки, его оставили в Москве. И только после счастливой случайности — Уваров уже не был министром — Григорович приехал опять в Казань и стал там преподавать, правда, докторскую он не защитил. Это один из таких конкретных эпизодов продвижения и способов использования ученых степеней для решения кадровых вопросов в университете.
И таких профессоров, то есть тогда магистров — они только окончили университет и прошли через стажировки, — он хотел посадить на профессорские кафедры.
Под кафедрой тогда не понималась какая-то структурная, административная единица — кафедрой называлась основная дисциплина в университете, по которой шло преподавание.
Чтобы они стали профессорами, он придумал новую систему ученых степеней. На самом деле это ему подсказал Сперанский — великий реформатор Михаил Михайлович Сперанский в 1828–1829 годах использовал ученые степени как механизм обновления Второго отделения Его Императорского Величества канцелярии. Он тогда тоже присутствовал на выпускных экзаменах в духовных академиях и отбирал талантливых выпускников. Потом они проходили обучение в Московском или Петербургском университете на юридическом факультете. Затем он приставлял их как бы в качестве учеников к правоведам, которые работали в его отделении, и проводил экзамены. Он считал, что после этого экзамена хорошо бы присудить им ученую степень и тогда они смогут получить более высокий чин и, соответственно, занять начальническую должность в его отделении, иначе ему никак не сместить опытных людей со старыми взглядами и не заменить их новыми. Ученая степень позволяла перепрыгнуть через целый ряд чинов и занять уже более высокую должность. Но, кстати говоря, он остался недоволен своими набранными шестью учениками и в итоге отправил их в Берлинский университет к правоведу-камералисту Савиньи, чтобы тот доучил их и действительно сделал из них теоретиков. Сперанский предполагал, что они приедут, и получил от Николая I личное разрешение выдать им ученые степени в результате проведенного экзамена. Они прошли такой экзамен, получили ученые степени и обрели более высокие чины.
Уваров воспользовался этой же системой. В 1835 году он просил разрешения внести такие изменения в Общий университетский устав, по которому профессор должен обязательно владеть докторской степенью, и лично договорился с императором о том, что целый ряд молодых талантливых выпускников университета получат ученые степени по ускоренной программе, то есть им дается возможность написать диссертацию, но не сдавать экзамены. То есть он перевернул по-другому: теперь диссертация, но не экзамен. Почему? Потому что он предполагал, что старые профессора не пропустят через эти экзамены его молодых выдвиженцев, что они завалят их на каком-либо из экзаменов. И, в общем, опасался совершенно неслучайно, потому что, когда были сделаны первые попытки, бывали такие случаи, то есть эти молодые магистры через экзамены не прошли. Поэтому в 1838 году для них был устроен такой туннель прохождения. Они писали диссертации, и эти диссертации Уваров собирал и отдавал на рецензирование в Петербургский университет. Петербургский университет для него был своего рода карманным университетом, где были его доверенные профессора, которые, в общем, могли дать то заключение, которое устраивало Уварова.
Надо сказать, что в этом замысле Уварова не было какой-то распродажи степеней или раздачи чинов людям за какие-то личные заслуги. Он исходил из того, что нужно провести модернизацию университетов и обновить их состав. А когда его выдвиженцы получили ученые степени, надо было освободить для них кафедры, на которых сидели старые профессора. И тогда он стал собирать списки слабых профессоров, начал требовать от всех профессоров публикации статей в министерском журнале. И если они не давали этой статьи или статья оказывалась слабой, то на этом основании он предлагал им уйти на пенсию раньше времени или получить орден или следующий чин и освободить место.
И постепенно он действительно смог освободить места в российских университетах для этого нового поколения, которое в своих мемуарах потом себя называло «новые профессора», русские профессора. Потому что и они говорили о себе, и он говорил о них как о новом поколении русских ученых. Понятие «русский профессор» рождается в правление Уварова, оно должно было сигнализировать или символизировать вклад России в мировую науку. И одновременно он хотел, чтобы активно развивались гуманитарные науки. Потому что внимание к филологам, историкам, лингвистам было гораздо больше, чем к химикам, физикам, к представителям естественных наук. И впервые в России была введена внешняя экспертиза, когда диссертации, допустим, юристов, историков или филологов после поступления в министерство отдавались на экспертизу в Петербургский университет.
Так закладывалась система присуждения ученых степеней, которая существует сегодня. Но ведь не очевидно, что, как по современной логике, диссертация должна быть результатом исследовательской работы или что кандидатский экзамен должен быть результатом объема знаний по специальности. Эта логика изначально не была заложена в университетской системе. Она складывалась исторически и создавалась такими совместно принятыми решениями.
