В другой раз Какие идеи легли в основу славянофильства и западничества? Когда начинается полемика между этими направлениями общественной мысли? Каковы были основные различия двух партий во взглядах на государство и будущее России? Об этом рассказывает кандидат философских наук Алексей Козырев.
Две партии (не политические, конечно, а общественные) выступали с проектом реформ. Они понимали, что реформы нужны, что страна в эпоху Николая I находится в определенном застое и нужно куда-то двигаться. Но если западники считали, что реформы эти должны идти по пути Великой французской революции, то есть, условно говоря, к республике, к парламенту, к гражданским и политическим свободам, то славянофилы полагали, что «в свободе реформы… рабский труд», как писал Хомяков в «Семирамиде». И реформа тем успешнее и тем удачнее, чем полнее и шире она опирается на предания. Что, прежде чем начать заниматься реформами, мы должны понять, в чем заключается наше сокровище, наше достоинство, предание. Взгляд славянофилов тоже был обращен в будущее, но они призывали осуществлять реформу не на голом месте, не на вычищенном участке, а опираясь на фундамент той культуры, который был создан восточным христианством — православием.
Что лежало в основе и славянофильства, и западничества? Очень просто: философия Гегеля. Философия, гласящая о том, что действительность становится разумной, и то, что действительно, то разумно, потому что является определенной фазой в становлении, в раскрытии мирового духа, абсолютного духа. Этот дух может раскрываться и в политических формах, и даже в гильотине. А может раскрываться и в предметах быта — в бороде, в кулебяке, в птице-тройке, в любви русских к быстрой езде, например. Все это своего рода феноменология духа. И вот эта тотальность Гегеля, увлеченность русских интеллектуалов, как западников, так и славянофилов, гегелевской философией была едко высмеяна поэтами того времени.
Западники стремились привнести в Россию, в русскую монархию определенные черты западноевропейской либеральной мысли, идущей от Локка. Привнести понятия о гражданских правах и свободах, о конституции, о достоинстве человеческой личности. Борис Алмазов иронически будет писать: «По причинам органическим / Мы совсем не снабжены / Здравым смыслом юридическим, / Сим исчадьем сатаны. / Широки натуры русские, / Нашей правды идеал / Не влезает в формы узкие / Юридических начал». Этот вечный спор о законе и благодати: мы не хотим жить в правовом государстве, мы не хотим выполнять правовые нормы, но мы говорим, что есть нечто высшее, чем право, есть благодать, есть некая добродетель. Западники считали: не нужно нам благодати. Нам нужны юридические начала, формальное право. А славянофилы искали выход из ситуации в неких органических формах жизни. Соборность как особая форма коллективности — это и не индивидуальность, с одной стороны, и не толпа, с другой стороны, но единство в вере и духе, которое человек испытывает, когда вместе в храме во время литургии все хором читают «Отче наш». Цельный разум.
