Понятия власти в средневековой политической теории

Какими терминами передавали понятие власти в политической мысли Средних веков? Где проходило разделение власти Церкви и власти светских монархов в трудах папы Геласия I? И как пересмотрел его концепцию Бонифаций VIII? Об этом рассказывает кандидат юридических наук Александр Марей.

В политической теории Средних веков, в политической теологии Средневековья понятие «власть» передавалось четырьмя основными латинскими словами: auctoritas, potestas, dominium и imperium, каждое из которых освещало одну из граней феномена власти. Auctoritas — авторитет или социально признаваемое знание, potestas — мощь, dominium — обладание, imperium — повеление. При этом два первых слова — auctoritas и potestas — являлись, безусловно, ключевыми для понимания сути средневековой концепции власти.

В конце V века папа Геласий I, обращаясь в письме к императору Восточной Римской империи Анастасию, пишет: «Есть два начала, которыми управляется этот мир. Это царская власть (regalis potestas) и священная власть епископов (sacrata auctoritas pontificum)». Для папы Геласия I важно, что светские правители имеют власть над телами, они могут что-то сделать. Но только церковная власть может легитимировать их действия, может облечь их действия в правовую оболочку, перевести их действия в область права. Тот, кто обладает potestas и не имеет auctoritas, совершенно очевидно становится тираном. Таким образом, фиксируется первый пункт концепции тирании, которая будет развиваться на протяжении Средних веков: светский правитель, лишенный поддержки Церкви, — король-еретик, тиран. Дихотомия potestas и auctoritas ложится в основу всей дальнейшей политической мысли.

Бонифаций VIII, занимавший папский престол в 90-х годах XIII века и свергнутый в 1302 году, обращаясь к королю Франции Филиппу IV Красивому, будет настаивать на том, что Церковь и церковная власть обладают преимущественно potestas — внешней властью, властью принуждения, в то время как королевская власть если что и имеет, то лишь auctoritas. Возникает вопрос: чего добивался Бонифаций? Зачем он допускает эту терминологическую инверсию? Если мы внимательно проанализируем его тексты, прежде всего буллу Unam Sanctam, то вывод будет достаточно очевиден: для Бонифация VIII эти термины уже лишены того смысла, который они имели для Геласия I. Для Бонифация potestas и auctoritas представляют собой лишь две стороны одной медали, две стороны plenitudo potestatis. В письме к Филиппу Красивому ему важно подчеркнуть не то, что у Церкви нет auctoritas, а то, что у Церкви есть еще и potestas. Церковь обладает всей полнотой власти применительно к светским монархам.