Какие две базовые ошибки выделяются при исследованиях массовых опросов? Как формируются целевые группы? И каким образом должны формулироваться вопросы в исследованиях? Об этом рассказывает кандидат социологических наук Дмитрий Рогозин.
В 2013 году в ведущем американском журнале Public Opinion Quarterly была опубликована программная статья Пола Лавракаса, в которой говорилось, что если мы хотим заниматься методологией, то в первую очередь мы должны заниматься теорией ошибок, должны изучать ошибки, которые возникают в исследовательской практике, а не пытаться научить, как их избегать. Это звучит очень странно для России. Почему методолог не учит избегать ошибок? Но ничего странного в этой новой интерпретации нет. Просто те ошибки, которые привычно методисты называют чем-то мешающим, чуждым для социального исследования, в другой перспективе становятся естественным контекстом социальных обследований. В этом смысле лучше говорить не об ошибках, а о смещениях, что более нейтрально в русском языке.
Теория ошибок подразделяет все возможные смещения на два базовых типа. Первый относится к ошибкам измерения и связан с тем, как себя ведет опросный инструмент в той или иной конкретной ситуации. Второй тип — это ошибки репрезентаций. То есть то, каким образом мы попадаем или не попадаем в ту или иную социальную группу, каким образом отобраны единицы наблюдений. Можно говорить и о людях, и о вещах. Каким образом те или иные отобранные единицы наблюдений вдруг не попадают в нашу выборку? Другими словами, ошибки репрезентации — это в первую очередь ошибки, связанные с выборочным исследованием. Ошибки измерения часто связаны с формулировками вопросов, так называемым вордингом, который исследователи предлагают для оценки респондентам.
Кирилл Евгеньевич Новиков, занимающийся в том числе исследованием опросного инструмента, обнаружил очень любопытный эффект поиска правды. Он анализировал данные трех опросных компаний: Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Фонда «Общественное мнение» и Левада-центра. Новиков увидел, что некоторые из их вопросов буквально провоцируют респондента на тот или иной ответ. Вызвано ли это непрофессионализмом исследователей или какими-то предубеждениями? Новиков нам показал, что, наверное, это в большей степени вызвано стремлением найти правду и уберечь респондента ото лжи. Эта традиция восходит к 1940–1960 годам, когда основной целью методистов была задача нахождения лжи в вопросах. То есть определение респондентов, которые так или иначе лгут. В российской традиции этим занимался Юрий Александрович Мягков. Эта традиция имеет прямое отношение к нормативному подходу, который в России был закреплен в рабочей книге социолога. Считалось, что нужно найти такие вопросы, которые не позволят респонденту лгать, а если он солжет, то другими вопросами мы это выявим.
