Посттравматический стресс в отношениях «мать — дочь»

Каковы симптомы посттравматического стресса? В чем особенности отношений матери и дочери? И как поведение матери сказывается на ее дочери? Об этом рассказывает доктор психологических наук Наталья Харламенкова.

Особенность посттравматического стресса заключается в том, что это отсрочено появляющиеся симптомы. Человек пережил какое-то событие, потом его жизнь вроде бы наладилась и острое состояние прошло, и вдруг через три-шесть месяцев возобновляется влияние этого стрессора. У человека появляются навязчивые картины этого события, у него повышается физиологическое возбуждение, он плохо спит, пытается избежать ситуаций, которые напоминают ему этот стрессор. У человека снижается социальная активность, появляется целый ряд других симптомов. Если обратиться к проблеме «мать — дочь», то оказывается, что мы можем увидеть влияние посттравматического стресса не только на человека, который пережил это событие или был косвенной жертвой (телевидение, радио, газеты могут повлиять на человека так, как если бы он стал очевидцем событий, то есть он является косвенной жертвой), но и на близкое окружение.

В ходе исследований мы выявили у дочерей по сравнению с другими парами (то есть матерью и дочерью, где у матери мы не обнаружили признаков посттравматического стресса) две особенности. Это личностные особенности дочери и матери и социальные роли (женская, материнская роль и ощущение себя как личности). Оказалось, что дочери, матери которых пережили стрессовое событие и имеют эту симптоматику, копируют своих матерей по личностным чертам. То есть если построить личностные профили, то они практически накладываются друг на друга. Известный психоаналитик Карл Юнг говорил, что в том случае, когда мы наблюдаем такое совпадение ответов на тот или иной тест, в той или иной беседе, иногда может сложиться иллюзия, что это хорошая картина, потому что люди близки. Но на самом деле в этом кроется большая глубокая проблема, потому что это разные личности и, несмотря на то что они могут быть в чем-то похожи друг на друга, они не могут быть симбиотичны. Получается, что это не две отдельные личности, а одна личность, и дочь проживает жизнь матери. Второй обнаруженный нами феномен — это социальные роли. Мы наблюдаем картину спутанности ролей, когда дочь берет на себя роль матери, а мать, наоборот, становится дочерью. Такая картина спутанности ролей ведет к тому, что дочь, может быть, еще не готова выполнять эту роль и испытывает большие трудности, выполняя материнскую роль не вовремя. А мать не может справиться со своим посттравматическим стрессом, потому что она регрессировала к детскому возрасту.

У дочери может обнаруживаться комплекс покинутости даже не вследствие того, что мать реально когда-то оставляла дочь одну, а в силу эмоциональной опустошенности, в силу того, что она не могла эмоционально быть вместе со своей дочерью. Кроме этого, отношения «мать — дочь» могут отражаться на отношениях дочери с людьми противоположного пола, в которых она тоже может брать на себя мужскую роль в силу того, что ее опыт отношений с матерью сделал ее рано повзрослевшим человеком.