Документальное театроведение

Как сочинения Всеволода Мейерхольда повлияли на театроведение? Каким образом раскрывается эволюция таланта в научных трудах? Для чего были изданы сборники «Мнемозина»? Об этом рассказывает искусствовед Алексей Бартошевич.

Та картина истории театра, театральной эволюции, которая сложилась и в наших головах, и в наших книгах, казалась довольно однолинейной и ограниченной. Архивные исследования, ведущиеся сегодня, когда почти все архивы открыты, во многом меняют картину истории театра, прежде всего XX века. Галерея имен, к которой мы привыкли, — Станиславский, Мейерхольд, Таиров, Вахтангов — сейчас дополняется замечательными интересными именами и фактами контекста, которые меняют не только общую картину истории театра, но и наш взгляд на того же Мейерхольда или Станиславского.

Собрание сочинений Мейерхольда построено по совершенно новому принципу, очень характерному для современного состояния науки о театре. Раньше такого рода книги публиковались по принципу систематики жанров: статьи, письма, интервью, дневники и так далее. В этом собрании выбран совершенно другой принцип — строго хронологический, вне зависимости от того, в каком жанре документ. Вслед за финансовым отчетом может пойти статья, вслед за статьей — кусок из дневника. Все зависит от того, в какой год, месяц и день это написано. Перед вами открывается фантастическая картина эволюции великого таланта театрального гения. День за днем в его повседневности, в его великих открытиях и в его обыкновеннейших обычаях. Это настоящее открытие. И фигура Мейерхольда приобретает совершенно новые краски, новые смыслы.

Самая увлекательная, заразительная, интересная область театральной историографии сегодня — это театральная документалистика. Когда в конце концов этот обоз нас догонит, когда мы его дождемся, когда архивы будут открыты, опубликованы и исследованы, только тогда придет время для того, чтобы создавать какие-то великие многотомные концептуальные труды. Для того чтобы эти концептуальные труды не из пальца высасывали свои идеи, а опирались на строгий, безупречный язык исторического документа.