Феномен внезапности во Второй мировой войне

Как агрессоры добивались эффекта внезапности? Почему страны антигитлеровской коалиции не объявляли мобилизацию перед началом войны? Какова была расстановка сил перед началом военных действий? Об этом рассказывает кандидат исторических наук Алексей Киличенков.

Внезапность стала одним из феноменов начала Второй мировой войны. Если мы посмотрим на события, начиная с 1 сентября 1939-го, с нападения Германии на Польшу, мы увидим, что это нападение оказалось внезапным для польской армии, для польского политического руководства. Но затем эта внезапность самым удивительным образом повторяется. Последующее начало боевых действий на западном направлении, а именно нападение Германии на Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, начало активных боевых действий на западном фронте против Франции в мае 1940 года, точно так же сопровождалось внезапностью. Раз за разом германскому командованию удавалось достичь абсолютной внезапности, как стратегической — для политического и военного руководства страны, — так и тактической, то есть командиры частей и подразделений на фронте оказывались застигнуты врасплох. В такой же ситуации оказалось и советское руководство 22 июня 1941 года. И, наконец, событие 7 декабря 1941 года — нападение Японии на военно-морскую базу в Тихом океане Перл Харбор — сопровождалось полной внезапностью.

Польская разведка накануне нападения обладала достаточной информацией о том, что Германия готовится напасть. Уже в 30-е годы польской разведке удалось разгадать германские шифры и читать значительную часть германских шифротелеграмм, обеспечивая свое руководство достаточно полной информацией. Поэтому командующий польской армией генерал Рыдз-Смиглы накануне 1 сентября 1939 года имел достаточно информации, чтобы допустить возможность близкого вторжения. Таким образом, польское руководство — и военное, и политическое — оказалось в ситуации выбора.

С одной стороны, предполагалось, что Польша, имея в своем распоряжении союзнические обязательства Англии и Франции в случае нападения третьей стороны поддержать Польшу всеми имеющимися средствами, могла рассчитывать на помощь подавляющих сил союзника. Объединенные силы союзников и Польши превосходили Германию почти в полтора раза в танках и почти в два раза в самолетах. Польское командование могло и должно было рассчитывать на эти силы. С другой стороны, Польша накануне вторжения еще не привела свои вооруженные силы в состояние боевой готовности, для этого нужно было сделать решительный шаг — объявить мобилизацию. Этот шаг польское руководство никак не решалось сделать, потому что было очевидно, что он может спровоцировать войну. Выбор сводился к следующему: или же мы сами решаем обеспечить свою обороноспособность, защитить свою страну от возможного удара, но тем самым провоцируем скорое и вероятное начало войны, или мы рассчитываем на здравомыслие противника, который не решится начать войну на два фронта в условиях полного превосходства союзных сил. Этот выбор, по сути, потом повторялся каждый раз.