Кризис интерпретации в театре

Как меняются технологии в современном театре? Какую роль теперь играет драматург и как трансформировалась задача режиссера? В чем заключается теория Ханса-Тиса Лемана? Об этом рассказывает кандидат искусствоведения Павел Руднев.

В начале XXI века снова встает вопрос о ломке инструмента современного художника. Мы видим во множестве феноменов искусства, как меняется технология. И, конечно, одна из важнейших технологий в современном театре — это переструктурирование роли драматурга. Драматург как-то иначе сегодня существует в театральном контексте, и тут надо начать разговор издалека. В самом конце XIX века появляется фигура режиссера, без которой театр 25 веков каким-то образом обходился. Он был не нужен. И классический театр, каким мы его знаем, скажем, XIX века — это, конечно, театр автора, театр драматурга.

Режиссура возникает на фоне нескольких культурологических феноменов. Прежде всего, это обновление в психологии, психоанализе, радикальное изменение в знании о психологии современного человека, вообще человека. В отношении искусства возникает проблема бессознательного, проблема подтекста.

Возникает проблема, что между словами есть смысл, и режиссер вынужден, призван эти паузы между словами как-то обеспечить, поработать с ними. Второй феномен — это появление массового производства и массовой культуры. Она резко разделяет историю искусства на классику, пантеон, и современное искусство. И перед авангардным искусством встает впервые, быть может, за историю культуры обязанность, долг пародировать, смеяться, издеваться над массовой культурой, выставлять щит против нее, выстраивать какие-то взаимоотношения. И третий феномен, очень важный для появления режиссуры, — стиль модерн, стиль Серебряного века, в котором и появляется режиссура, то есть это первый стиль в истории культуры, который не изобретает ничего нового, а заимствует фрагменты старых культур и их по-новому микширует.

XXI век в театре начинается мыслью, что количество трактовок ограничено, потому что за XX век бесчисленное количество режиссеров, которые хотели быть оригинальными, самостоятельными, герметичными, бесконечно трактовали литературное произведение. И появилось ощущение, что количество трактовок ограничено.

И возникает перед молодыми художниками странный феномен: прикасаясь, допустим, к «Трем сестрам» Чехова, мы должны учитывать все предыдущие трактовки, спорить с ними, пародировать, очищаться от них. И в этом смысле театр обессмысливается, потому что смысл постановки не в том, чтобы поставить литературное произведение, а в том, чтобы вступить в игру с предыдущей культурой. Такой бесконечный постмодернизм.