Политическая семантика у Д. Уиклифа

В чем разница в подходах медиевистов и историков философии к изучению наследия Джона Уиклифа? Что лежит в основе политической философии Уиклифа? И как исследователи определяют значение категории virtus sermonis в его трудах? Об этом рассказывает кандидат философских наук Павел Соколов.

Характерно, что медиевисты предпочитают исследовать Уиклифа в русле истории идей. Они берут из его философии учение о бедности или учение о папской полноте власти, о суверенитете и так далее. И оставляют в стороне один, на мой взгляд, очень перспективный аспект, а именно — отношение его политической философии к его семиотическим сочинениям, в то время как применительно к другим авторам такая связка имеет место.

Джон Уиклиф строит всю свою политическую систему и логику исключительно на Священном Писании. Нам, исходя из наших стереотипов относительно Средних веков, это может показаться естественным. Люди в Средние века все так или иначе соотносили со Священным Писанием. Однако в действительности эта конструкция была достаточно оригинальной. Уиклиф с самых ранних своих сочинений, еще с 60-х годов XIV века, пишет, что все логические и грамматические категории берут свое начало и могут, и должны быть выведены из Священного Писания. То есть весь этот обновленный аппарат детерминистской схоластической логики, который он имеет в виду (и которая изначально развивалась совершенно независимо от экзегезы Писания, из рецепции аристотелевского корпуса), весь может быть найден в Писании.

У Джона Уиклифа мы находим незамеченный ни одним из исследователей пример, который предвосхищает знаменитую статью Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия». Воспроизводится все та же ситуация — человек должен укрывать в своем доме беглеца, спасающегося от разбойников. Приходят разбойники и спрашивают о беглеце. Что должен ответить им человек? Должен им ответить правду или солгать? Уиклиф формулирует это так: «Пользуясь эквивокациями и двусмысленными выражениями, он сможет не соврать». То есть он скажет ложь преследователям, поскольку фигуральные выражения имеют основания в интенции. А интенция его была истинной, и тем самым он скажет правду.