Перспективы и сегодняшнее состояние экономической науки. Начнем с определения понятия «наука». Наука ассоциируется с многократным воспроизведением результата в одинаковых условиях. Если в одном месте произошло событие, а потом мы в лаборатории повторили эти условия и результат, то можно говорить о науке. Здесь появляются законы — повтор одного итога в одинаковых условиях. Если у нас есть закон, то его можно объяснить теорией. Так строилась физика: Галилей запускал шарик по желобу, замерял отрезки времени полета, и сегодня мы можем повторить эти опыты.
С другими науками все иначе, и чем дальше от физики, тем сильнее разрушается научная парадигма. Когда человек говорит, что некая область не является наукой, значит, в этой области невозможно воспроизвести эксперимент в тех же условиях либо возможно, но он даст другой результат. Например, мы подбрасываем монету — у нас может быть решка или орел. Мы не можем описать, что происходит, когда монета крутится в воздухе. Мы не можем точно предсказать исход броска. Вместо этого мы создаем науку — теорию вероятности. В теории вероятности прогноз — величина одного или другого исхода. Физики должны были удивиться тому, что бог играет в кости. Но все современные разделы основаны на неустранимой случайности. Значит, мы уже дали поблажку тому, что мы называем наукой, но можно провести эксперимент в исходных условиях.
Перейдем к экономике, в которой провести одинаковый эксперимент никогда нельзя. Например, в Бразилии в конкретные годы была инфляция, было определенное количество населения страны и так далее. Эта ситуация похожа на Россию в 1990-е годы, когда были похожие параметры и население, инфляция. Из этого следует, что мы можем сделать общие выводы на основании двух историй. Какая-то наука возникнет, но тут придет человек и скажет, что специфика первого случая состоит в этом, а второго — в другом, поэтому сравнить эти ситуации не получится. К тому же повторяемость должна быть двести раз. В экономике такую повторяемость можно достичь только в базовых аспектах. Даже когда мы изучаем реакцию людей на ценовые изменения, мы наблюдаем за ансамблем покупателей. Единственный экономический закон, который можно выделить, — зависимость спроса от изменения цен. Но даже здесь можно придумать ситуацию, когда цена будет расти и спрос тоже, — например, если мы имеем дело с товарами Гиффена.
Экономика развивалась как наука до середины XX века. В это время разработали общую модель обмена. Хотя я бы сказал, что ее придумал в 1880 году Леон Вальрас. Он описал экономическую систему, где каждый приходит на рынок, принося свою корзину товаров, и у каждого там свое определенное количество сыра, колбасы, хлеба. Все выкладывают товары на стол и начинают торговать. Один меняет хлеб на колбасу по таким-то ставкам, второй меняет другое. Если объявить список цен, придумать деньги, то этот процесс станет проще: вместо обмена каждого товара на каждый другой с существованием разных ставок на одном рынке мы объявляем, что обмен происходит по фиксированным ставкам — ценам. Если цена сыра 2 рубля за килограмм, а колбасы — 3 рубля за килограмм, то сыр с колбасой будут меняться в отношении 1 к 1,5.
Даже после появления цен нет уверенности, что для каждой ситуации можно выписать систему. В мире много ситуаций, когда люди торгуются между собой. Если они показывают, что у них есть, а потом говорят, чего хотят, то мы можем составить список цен, и каждый человек сначала продаст всю свою корзину по этим ценам. Математически это означает взять скалярное произведение вектора вхождений количеств и вектора цен. У каждого будет своя сумма денег. У одного 1500 местных денег, которые изобретены для этого рынка, у другого — 1170, у третьего — 350. Затем каждый скажет: «Мне на эти 1500 вот этого и этого». Цены не менялись, и каждый покупает любой набор продуктов. Следующий подходит и тоже берет. А третьему уже ничего не достанется. Он подходит, говорит: «Пожалуйста, мне три батона хлеба». Ему отвечают, что хлеб кончился. Ситуация напоминает поздний Советский Союз. К такому итогу привели неправильно выписанные цены: какие-то были выше, какие-то ниже, чем надо. Тогда мы корректируем цены и добиваемся нулевого спроса на хлеб — теперь не хватает сыра. Корректируем цены на сыр — опять хлеб разрушился или сыр с хлебом добились равновесия, но возник дефицит колбасы. Начинается постоянный круговорот изменений, потому что в экономической системе все взаимосвязано.
Американский экономист Кеннет Эрроу доказал, что равновесие существует при ограниченных условиях на начальные данные. Появилось такое свойство, как выпуклость. Если есть две разные корзины, равноценные с твоей точки зрения, то корзина с продуктами, которая является полусуммой по всем товарам, будет строго лучше обеих. Если корзины были одинаковые, то полусумма будет такая же, как была у них. Достаточно быть немного разными, чтобы полусумма стала лучше, чем исходная ситуация. При таких выпуклых предпочтениях и минимальных технических требованиях всегда существует вектор цен. Казалось бы, вот экономическая теория. Но к концепции равновесия Вальраса и теореме Эрроу — Дебрё о существовании равновесия есть ряд претензий. Главная из них — информационная. Люди при взаимодействии скрывают информацию о свои вкусах, а это важно при формировании равновесия. Если ты обманул всех и сказал, что для тебя сыр вкуснее, чем колбаса, то равновесие сложилось фальшивое. Возможность манипулировать все разрушает. Раньше считалось, что прийти к равновесию невозможно из-за сложности компьютерной системы, которая должна все иллюстрировать. Сегодня мы это умеем, но снять информационные ограничения нельзя.
Развитие экономической науки пошло по нескольким направлениям. До теоремы Эрроу — Дебрё, до 1950 года, у людей было представление об экономической науке как науке об изучении благосостояния, рынков, торговли и общего равновесия. Сегодня экономическая наука — это целый ряд направлений. Я думаю, что в будущем не появится универсальной экономической науки. Направления будут больше разделяться, и для каждой области разработают собственную науку. Например, есть теория аукционов, которая работает в жизненных ситуациях. Есть теория моделирования транспорта со своими предположениями. Все это относится к экономической науке. Есть теория участия людей в выборах. Она развивается, но в ней еще нет прорывов.
В экономике предполагается, что участники рациональны и все знают наперед. В жизни люди ведут себя в соответствии с мифами и представлениями. Этот аспект разрушает экономическую науку или требует ее существования вместе с социологией, психологией. Отдельной от других экономической науки нет. Мечта об экономической науке умирает, но рождается мечта об изучении реальных ситуаций с привлечением людей из разных областей. Получится группа из психолога, социолога, экономиста. Они все обсудят и придут к локальности. Экономическая наука становится локальной. Плохо это или хорошо, я не знаю, но это факт.
