«Жизнь коротка — искусство вечно»
Некоторые наши современники носят татуировки с афоризмом Ars longa, vita brevis. Этой фразой, которую переводят как «Жизнь коротка — искусство вечно», они, видимо, намекают на свою причастность к культурной элите, творения которой должны пережить своих создателей.
Между тем полностью эта фраза звучит и понимается иначе. Ее оригинал греческий, но бытует она обычно в латинском варианте:
Vita brevis, ars vero longa, occasio autem praeceps, experientia fallax, judicium difficile.
«Жизнь коротка, наука обширна, (удобный) случай шаток, опыт обманчив, суждение затруднительно». Оказывается, это сказал Гиппократ о медицине. По-гречески и по-латыни «науку», «ремесло» и «искусство» можно обозначить одинаково: τέχνη и ars (это неудивительно, потому что и скульптору, и врачу, и механику нужно владеть как практическими умениями, так и теоретическими знаниями).
Итак, исходно в этом изречении шла речь не о радующей нас долговечности произведений искусства, а о печальном факте: медицинская наука столь объемна, что одной жизни не хватает на ее полноценное изучение. И это еще не все трудности, о которых сожалеет Гиппократ!
Однако, хотя в полном виде эту фразу легко найти в интернете, многие продолжают говорить о долговечности искусства, опираясь на буквальное значение слова ars и забывая об авторе и контексте афоризма.
«В здоровом теле — здоровый дух»
Неужели древние считали, что если довести свое тело до здорового и мускулистого состояния, то и с духом все будет в порядке? Конечно, известно, что в античности был распространен идеал калокагатии, то есть гармонии внутренних достоинств и телесного совершенства, но автор изречения Mens sana in corpore sano имел в виду совсем другое.
Пожалуй, можно сказать, что изначально афоризм имел противоположный смысл. Ювенал в X сатире неодобрительно высказывается о людях, которые слишком много занимаются физкультурой, и говорит, что в здоровом теле (которое у этих людей уже есть) должен быть и здравый разум — mens sana. Причем речь идет не о хорошем образовании, а о правильном мировоззрении: разум должен дать человеку храбрость перед любыми лишениями или даже самой смертью. Вот как выглядит афоризм в контексте (перевод Федора Петровского):
Надо молить, чтобы ум был здравым в теле здоровом.
Бодрого духа проси, что не знает страха пред смертью,
Что почитает за дар природы предел своей жизни,
Что в состоянии терпеть затрудненья какие угодно…
Итак, настоящий мудрец ничего не боится, а только стремится соответствовать самому строгому этическому идеалу, причем он легко откажется не только от телесного здоровья, но и от самой жизни! По крайней мере, такой идеал рисует римский сатирик, и этот идеал очень далек от взглядов тех, кто в наше время повторяет «в здоровом теле — здоровый дух».
«Истина в вине»
Что имеют в виду люди, которые носят майки с надписью In vino veritas? Наверное, что пить вино — это хорошо. Или что познаешь истину, если выпьешь вина. Неужели древние римляне тоже считали, что «без пол-литра не разберешься»?
Нет, изначально смысл фразы был иной. Если перевести слово veritas как «искренность», то окажется, что перед нами латинский эквивалент русской поговорки «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».
Этот афоризм потрясающе обыгрывает Александр Блок в стихотворении «Незнакомка», где главный герой, находясь в сомнительном питейном заведении, познает истину. В первый раз это выражение встречается в середине стихотворения:
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
Что имеют в виду эти пьяницы? Что пить вино — это здорово. Пожалуй, никакого более глубокого смысла они в эту фразу не вкладывают. Но рядом с ними сидит лирический герой Блока, который то ли в реальности, то ли в воображении видит прекрасную незнакомку. Ее магический образ помогает его взгляду проникнуть за грань мироздания, и он прозревает недоступные другим картины: «берег очарованный», «очарованную даль», «глухие тайны». Этого прозрения герой смог достигнуть еще и потому, что «излучины» его «души… пронзило терпкое вино». Состояние измененного сознания в данном случае оказывается волшебным ключом к истинному миру. Поэтому неудивительно, что в конце стихотворения лирический герой говорит:
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Итак, в стихотворении латинский афоризм присутствует сразу в трех значениях. Во-первых, читатель, учившийся в гимназии, сразу вспоминает исходное значение пословицы, но, во-вторых, видит, что бестолковость пьяниц дает латинской фразе новый смысл: «Пить — хорошо». Затем оказывается, что в мире лирического героя Блока афоризм приобретает третье, сходное со вторым, но при этом достаточно глубокое значение: «Мир вокруг нас — обманный, нужно каким-то образом вырваться из этого морока и увидеть истинную реальность». В этом стихотворении ключом к постижению непостижимого, о котором так много писали символисты, оказывается вино.
Три различных значения одного афоризма, которые появляются в небольшом стихотворении, — своего рода рекорд, который убедительно показывает нам, что крылатые слова склонны изменяться при многолетнем, многовековом употреблении. Время открывает в стандартных высказываниях новые и неожиданные смыслы.
Тем читателям, кто хочет убедиться, что правильно понимает латинский афоризм, рекомендую обращаться к «Словарю латинских крылатых слов» Николая Бабичева и Якова Боровского. Яков Маркович Боровский был выдающимся знатоком латинского языка и античной культуры, так что его комментариям можно полностью доверять.
