Главное содержание этого документа отражено в названии, которое ему дали впоследствии: «хартия» — некий носитель, документ, «великая» — то есть важная, «вольностей» — то есть освещающая права и свободы лиц — изначально наиболее важных баронов, вассалов короля, затем и всех свободных лиц, а потом уже и всех подданных Великобритании.
Этот документ в данный момент лишь номинально сохраняет значение, частично записан в британской конституции, хотя формально действуют только три статьи, защищающие права английской церкви, предоставляющие права и вольности городу Лондону и окрестностям, и самая известная, 39-я статья, о судебном преследовании по законному приговору равных обвиняемому.
Статьи, о которых мы говорим, в самом документе не выделены. Изначальный документ — это сплошной текст, написанный на куске пергамента, выделанной писчей коже, разных размеров. Задача состояла в том, чтобы утвердить документ, составить как можно больше копий, разослать по кафедральным соборам в Английском королевстве. Каждая из копий — это сплошной текст на том заполненном от левого верхнего угла до правого нижнего куске пергамента, который был. Только в середине XVIII века английский юрист Уильям Блэкстон в первом серьезном исследовании хартии и истории ее составления предложил деление на статьи, которое и используется по сей день.
Еще один любопытный момент, который обычно не упоминают: разные подходы к Magna carta — существует взгляд историков и взгляд юристов. Есть Magna carta как исторический документ со всей предысторией ее принятия, артефактами и последующей редакцией. Историки начинают ее изучать около XVIII века, а серьезные исследования появляются только в XIX веке. До этого времени Magna carta исследуют исключительно юристы, для которых она постепенно приобретает значение одного из конституционных документов Британии.
Для историков важно оригинальное значение, для юристов — правовое значение отдельных положений документа, какие они приобретают со временем. До сих пор английский юрист может сослаться на Великую хартию, чтобы обосновать принцип господства права равенства перед судом.
История принятия Великой хартии
В 2015 году в Великобритании, а также других англоязычных странах отмечают 800 лет с момента принятия Великой хартии вольностей (лат. Magna carta). Трудно назвать другой средневековый правовой акт в Старом Свете, о котором сегодня помнят не только историки права, но и широкая общественность. Причем не только помнят, но и считают отправной точкой развития современных концепций прав и свобод свободного человека, беспристрастного и скорого правосудия, господства права в отношении частных и должностных лиц, запрета произвольного налогообложения. За свою долгую историю хартия могла быть не раз утрачена или забыта, но вплоть до сего дня каждое поколение открывало ее значение заново. Тем интереснее разобраться в перипетиях самого́ исторического документа и окружающего его мифа.
На 17-й год правления (1215 год по современному летоисчислению) английский король Иоанн, прозванный Безземельным, «даровал» своим поданным хартию, подтверждающую их древние права и вольности. Резонанс вызвала не столько сама хартия, сколько обстоятельства ее принятия. Иоанну приходилось облагать своих подданных новыми поборами, чтобы финансировать свои неудачные войны с королем Франции Филиппом II и вернуть потерянные владения в Нормандии. Репутацию английского монарха в глазах подданных ухудшило еще и то, что в 1213 году он объявил себя вассалом папы римского Иннокентия III, чтобы получить его поддержку и избежать вторжения французского короля в Англию.
Нуждаясь в деньгах, Иоанн и его чиновники шли на всевозможные нарушения установленных обычаев: это и увеличение феодальных сборов, и объявление новых земельных участков королевскими лесами, и безосновательное лишение феодов своих вассалов, и насильственная выдача замуж вдов, и произвольное задержание несогласных с этой политикой рыцарей. Словом, все те злоупотребления, против которых восстали английские бароны в первой половине 1215 года.
Баронами в Англии в то время называли тех, кто держал землю непосредственно от короля, то есть наиболее важных феодалов. Они вместе со своими вассалами объединились, заручились поддержкой других слоев населения, недовольных правлением Иоанна, — рыцарей, горожан, купцов и прочих свободных людей, — подняли мятеж против короля и вынудили его подтвердить те права и вольности, которые уже существовали в Англии к началу XIII века. То есть Великая хартия изначально была не революционным документом, а, скорее, подтверждением древних прав и вольностей свободных англичан.
Английские короли задолго до Иоанна объявляли о правах и вольностях и даже издавали соответствующие хартии — например, Генрих I в начале XII века. Но все эти документы основывались на доброй воле монарха. Иоанн же был вынужден «даровать» хартию под давлением мятежных баронов и поддержавшего их населения, поскольку стремился выиграть время и собрать силы для подавления восстания. В таких непростых условиях 15 июня 1215 года на заливном лугу Раннимид примерно в тридцати километрах к востоку от Лондона и была принята хартия вольностей баронов, церкви и свободного населения Англии. Таким образом, хартия как исторический документ стала мирным договором, или перемирием короля и мятежников.
Содержание хартии
Условно текст хартии можно разделить на три группы положений: 1) подтверждение вольностей различных групп свободного населения, 2) запрет их нарушения со стороны короля и его чиновников, 3) гарантии на случай неисполнения хартии. Положения хартии изначально не были разделены на статьи, но они достаточно четко делятся по тому, в чьих интересах принимались. В порядке убывания значимости это права и вольности английской церкви, баронов, рыцарей, горожан и купцов, английских и иноземных, а также всех свободных людей. Интересы многочисленного лично зависимого населения (вилланов) Великая хартия не защищала.
По предмету регулирования положения хартии касаются в основном порядка перехода феодальных прав (наследование, опека, несение службы, вступление во второй брак вдов), осуществления правосудия, порядка взимания феодальных сборов и исполнения повинностей, торговых и кредитных отношений. Документ запрещает те злоупотребления короны, против которых восстали английские бароны и их союзники. Бо́льшая часть положений подтверждает и гарантирует феодальные права баронов как наиболее крупной силы, стоявшей за принятием хартии. Знаменитые ныне статьи хартии, связанные с запретом произвольных задержаний, судом равных и недопустимостью взимать произвольные поборы, изначально защищали как раз интересы наиболее крупных вассалов короля.
Считается, что основой для Великой хартии послужили «баронские статьи», то есть общие требования мятежных баронов к королю. Окончательную редакцию в июне 1215 года составили при участии архиепископа Кентерберийского Стефана Ленгтона, который отредактировал требования баронов и добавил статьи в защиту церкви.
Сложная судьба хартии в Средние века
Скорее всего, Иоанн изначально не собирался соблюдать хартию и уж точно не считал ее «великой». Она требовалась, чтобы выиграть время, собрать дополнительные силы против мятежников. Сразу же после ее подписания по просьбе короля папа Иннокентий III признает эту хартию недействительной «на вечные времена» и не обязывающей ни Иоанна, ни его наследников, поскольку она подписана под влиянием угроз, что чистая правда. Папский легат привозит это известие в Англию в сентябре, через два месяца после подписания. Бароны поднимают восстание, и начинается Первая баронская война. Силы противоборствующих сторон примерно равны, но в октябре 1216 года Иоанн неожиданно заболел и скончался. На престол вступает его девятилетний сын Генрих, который по совету опекуна признает хартию отца в 1216 и 1217 годах, чтобы заручиться поддержкой подданных против мятежных баронов, но в более выгодной для себя редакции 1216 и 1217 годов. Наконец, достигнув совершеннолетия, Генрих III издает хартию в окончательной редакции 1225 года. С тех пор текст хартии уже не меняется. «Большой» хартия стала сначала благодаря принятию «малой» Лесной хартии, по которой король обязался не расширять произвольно свои лесные владения за счет земель баронов.
Считается, что в XIII веке Великая хартия служила документом, вокруг которого консолидируются недовольные произволом королевской администрации, и в этом смысле она способствовала возникновению в 1265 году английского парламента, собрания представителей трех сословий королевства.
Наконец, в 1297 году Эдуард I включил Великую хартию в число статутов королевства, и она приобрела силу закона, а не монаршей милости. В XV–XVI веках споры вокруг хартии поутихли.
Политическое и правовое значение хартии в Новое время: рождение мифа
С развитием книгопечатания в XVI веке появляются первые печатные издания хартии, и ее переводят на английский язык. Но короли династии Тюдоров (XVI век), известные своим авторитарным стилем правления, особенно Генрих VIII, Елизавета I, не приветствовали упоминания хартии, ограничивавшей монарха. Еще меньше к ней благоволили первые Стюарты — Яков I и Карл I. Но именно при них хартия становится великой не только по числу статей, но и по своему значению.
Ключевой фигурой в процессе трансформации хартии является наиболее известный английский юрист первой половины XVII века сэр Эдвард Кок. Будучи королевским судьей, он занимал должности председателей двух главных судов Английского королевства — «Общих тяжб» и «Королевской скамьи», и при этом он решился оспорить претензии сначала Якова I, а затем и Карла I на божественную природу королевской власти, не связанной человеческими законами.
Вопреки изначальному смыслу документа, Эдвард Кок сделал Великую хартию одним из оснований неписаной британской конституции Нового времени, то есть документом, подтверждающим фундаментальные неотчуждаемые права не только баронов, рыцарей или церкви, но и всех подданных Английского королевства. Он же видел в Великой хартии подтверждение того, что король должен править согласно английским законам (общему праву).
Известно, что Кок однажды заявил Якову I: «Ваше Величество, Вы не можете ни произвольно менять, ни толковать положения общего права Англии, потому что Вы обладаете естественным разумом, а общее право основывается на разуме искусственном, приобретаемом в процессе обучения».
Нельзя сказать, что высказывание Эдварда Кока, его позиция сразу же нашли поддержку. Он получил отставку, стал членом парламента и принял активное участие в политических дебатах, которые предшествовали гражданской войне. Считается, что он был одним из главных авторов «Петиции о праве», то есть прошения парламента на имя короля Карла I, в котором отражены основные права и свободы английских подданных, закрепленные еще Великой хартией. С этого момента хартия становится неожиданно связанной с дискуссиями о правах и вольностях англичан.
Дискуссия о правах приобрела особый накал именно при первых королях династии Стюартов. Яков I приехал в Англию из Шотландии и предпочитал видеть себя абсолютным монархом Божьей милостью, свободным от ограничений общего права. Английским юристам и политикам понадобилось найти аргументы, которые позволили бы ограничить произвол короля и его администрации. Вот здесь и пригодилась древняя хартия, которую политики и юристы постепенно окружили полумифическим ореолом защиты прав и свобод всех подданных Британии.
Спор о правах и свободах в конечном итоге привел к гражданской войне в Англии, свержению монархии и установлению парламентского правления. Уже после Реставрации монархии и особенно после «Славной революции» 1688 года британские монархи, английские политики и юристы окончательно признают Великую хартию фундаментальным актом, подтверждающим права и вольности англичан. Хартия становится в один ряд с такими конституционными документами, как «Петиция о праве», акт «Хабеас корпус» о защите от произвольных задержаний и «Билль о правах» о порядке правления. Все вместе они поныне считаются основой некодифицированной британской конституции.
В XVIII веке Великую хартию начинает изучать сэр Уильям Блэкстон, наиболее известный юрист своего времени, английский судья и, кстати, первый английский юрист-практик, который начал преподавать английское право в Оксфорде. Он собирает рукописи, документы, читает Великую хартию, разбивает ее на статьи, готовит критическое издание и публикует в 1759 году «Комментарии к Великой хартии», которые обычно находятся в тени его комментариев к законам Англии. В этом виде на Великую хартию начинают ссылаться, цитировать ее по статьям и воспринимать как часть британской конституции.
В период Великой французской революции британцы подчеркивали древний характер своих вольностей со ссылками на Великую хартию. В ходу было карикатурное сравнение представлений о свободе британцев и французов. Британская свобода — это респектабельная дама в длинном платье с весами, обозначающими правосудие, в левой руке и свитком, на котором написано «Великая хартия», — в правой. А с другой стороны некая фурия с головой горгоны Медузы, с пикой, на которой насажена отрубленная голова, с окровавленным кинжалом в другой руке — это французская свобода.
В XIX веке наиболее важные положения Великой хартии уже стали частью иных статутов королевства, и постепенно принимаются парламентские акты об отмене ее статей. К 1967 году силу закона сохранили только три наиболее известные статьи, связанные с защитой прав английской церкви (ст. 1), с правами и вольностями Лондона (ст. 13) и судом равных (ст. 39–40). Последние уже понимаются как закрепление равенства всех перед законом и судом, гарантия должной правовой процедуры, недопустимость произвольного задержания.
Великая хартия в Новом Свете
Сегодня Великая хартия пользуется едва ли не большим уважением в Соединенных Штатах, чем в Великобритании. В американскую конституционную историю Великая хартия вступает в том виде, который она приобрела в период Английской революции и гражданской войны, поскольку английские колонисты в Новом Свете считали себя до конца XVIII века подданными английского короля, пользующимися всеми правами и свободами англичан в Англии. И те хартии, которые они с собой везли, документы об учреждении колоний, также могли содержать ссылки на Великую хартию или положения, вдохновленные текстом Великой хартии. Одну из них, Хартию колоний Вирджинии, даже составил сам Эдвард Кок.
Тем не менее в документах, оформивших образование Соединенных Штатов, — в Декларации независимости, в Конституции — ссылок на Великую хартию нет. Нет их и в американском «Билле о правах» (первых десяти поправках к Конституции). Но хартию достаточно часто упоминают судьи Верховного суда США. Более 150 ссылок во всех судебных решениях за два с лишним века на документ, который формально не имеет юридической силы в США, — это достаточно много.
Великая хартия в XX веке
Великая хартия вновь стала актуальной для Великобритании и США в XX веке в период противостояния тоталитарным режимам. Накануне Второй мировой войны, в мае 1939 года, в Нью-Йорке проходила Всемирная торговая выставка. Англичане отправили один из четырех сохранившихся экземпляров Великой хартии (из Линкольнского собора, в 80 км к северу от Лондона) на открытие выставки. Скорее всего, англичане предчувствовали начало жестокой войны и стремились показать американцам, ради чего они будут бороться: ради тех древних свобод и вольностей демократического общества, которые якобы берут начало уже в Великой хартии.
Хартию выставили в Библиотеке Конгресса на почетном месте рядом с Декларацией независимости и Конституцией Соединенных Штатов и собирались уже вернуть в Англию, как разразилась Вторая мировая. Нацистская Германия начинает подводную войну в Атлантике. Существует риск, что корабль с хартией не доплывет до Британии. И поэтому было принято решение оставить документ на неопределенное время сначала в одном из залов Библиотеки Конгресса, а затем, когда и Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, оказалось, что и этого мало. Ее переместили в Форт-Нокс, в подземное хранилище золотого запаса США.
Какое-то время британское правительство даже обсуждало возможность подарить этот экземпляр хартии Соединенным Штатам в знак признательности за их поддержку. Но представители кафедрального собора в Линкольне, которому принадлежит хартия, наотрез отвергли такую возможность, и правительству Черчилля пришлось смириться с волей собственника. После окончания войны хартию торжественно вернули в Линкольн.
Изучение Великой хартии в России
Рассказ о Великой хартии для российских читателей был бы неполным без нескольких замечаний об отношении к этому документу в нашей стране. В России начинают интересоваться Великой хартией только во второй половине XIX века, видя в ней не столько исторический документ, сколько мифологизированное основание некодифицированной британской конституции. О ней начинают писать прежде всего профессора государственного права и философы с либеральными убеждениями. Таковы Градовский, Чичерин, Кокошкин. С помощью британской хартии они показывают, что на монархию можно наложить законные ограничения. Ее изучают в контексте противопоставления британской конституционной монархии конца XIX века и российского самодержавия с учетом его возможного реформирования. Чем ближе революционные события, тем чаще к документу обращаются в качестве символа ограничения произвола публичной власти.
В конце XIX века начинается изучение Великой хартии как исторического документа: Дмитрий Петрушевский, Максим Ковалевский, Павел Виноградов отмечают изначальное ограниченное значение Великой хартии в XIII веке и ее переосмысление в период английской гражданской войны.
После Октябрьской революции 1917 года ореол либерально-конституционного документа начинает работать против Великой хартии. Большевистское правительство устанавливает политический режим, прямо отрицающий те либеральные буржуазные ценности, символом которых к XX веку стала Великая хартия. Если в советский период к ней и обращались историки и юристы, то лишь для того, чтобы показать ее изначальный феодальный смысл, а также раскритиковать зарубежных и дореволюционных авторов за идеализацию Великой хартии.
После 1991 года ситуация меняется на прямо противоположную. Вместе с либеральными ценностями возвращается и Великая хартия, точнее, миф, сложившийся вокруг нее. Пожалуй, именно в таком значении хартия знакома современному юристу. Даже в комментарии к Конституции России под редакцией председателя Конституционного суда Валерия Зорькина хартия упомянута в качестве документа, в котором уже отразились идеи защиты прав человека, господства права и ограничения произвола власти.
Лишь ученые-историки зарубежного права по-прежнему пишут, что документ имел ограниченное значение и лишь на протяжении столетий приобрел тот смысл, который в него вкладывают. Но юристы их не очень-то слушают, поскольку сегодня миф о Великой хартии важнее исторического документа.
Современное значение Великой хартии
В наши дни Великая хартия оказалась связана с расширением защиты прав человека не только на подданных английского короля, но и на все человечество. Когда в первые послевоенные годы Организация Объединенных Наций разрабатывала Всеобщую декларацию прав и свобод человека, Элеонора Рузвельт, вдова знаменитого американского президента, назвала эту декларацию «Великой хартией вольностей для всего человечества». Так во второй половине XX века Великая хартия стала символом гарантии от произвольного правления, доктрины господства права и универсальных прав человека. В нее вкладывают то значение, которого она изначально и не имела, и не могла иметь. Однако миф древности прав позволяет хартии играть положительную роль в распространении защиты прав личности. И пышные празднования ее 800-летнего юбилея в Великобритании и США — лишнее тому подтверждение.
Секрет успеха Великой хартии сложно объяснить в двух словах. Ни сам Иоанн, ни теснившие его бароны, конечно, не предвидели последующего значения декларации короля, сделанной на лугу Раннимид в июне 1215 года. Тем не менее можно предположить, что влияние хартии связано, во-первых, с успешной борьбой за установление законных пределов королевской власти, которая приводит к возникновению парламента и продолжается в нем до конца XVII века. Во-вторых, хартия не только подтверждает права и вольности, но и устанавливает, пусть и довольно размытый, механизм контроля за их соблюдением. В-третьих, хартия содержит ряд общих формулировок, которые поддаются переосмыслению в зависимости от исторического контекста. Таковы положения о «суде равных» или о недопустимости «продавать право и справедливость». В-четвертых, хартия нашла своего талантливого популяризатора в лице Эдварда Кока, который первым серьезно изменил толкование ее положений и сделал знамением борьбы за права англичан против произвола королевской власти. В целом, как точно заметил американский историк Ральф Тернер в книге «Великая хартия сквозь века», каждое поколение изобретает себе Великую хартию заново.
