Русская Смута, которая началась со смертью последнего московского Рюриковича, царя Федора Ивановича, в 1598 году, была очень сложным явлением. В советских учебниках Смуту описывали как иностранную интервенцию и крестьянскую войну, но дореволюционные историки, как и их современные коллеги, понимали, что социальные движения играли в ней второстепенную роль, а иноземные войска сначала приглашались самими русскими, а затем уже превращались в интервентов. Можно сказать, что была «смута в головах»: люди избрали царя Бориса — и перестали ему верить, затем Борис скончался, и появился миф о Дмитрии-самозванце, который пришел с запада. Как писал В. О. Ключевский, «Лжедмитрий был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве» — это можно отнести и к мифу о нем.
Действительно, Лжедмитрий I пришел к нам из Польши — сначала, конечно, не с большими польскими войсками, а с кучкой авантюристов и казаков, которые были готовы воевать за кого угодно. С 1605 года поляки, наемники и просто авантюристы играли большую роль в Москве и Российском государстве.
Потом для русского народа обстоятельства стали ухудшаться. Свергли и убили первого самозванца, царем стал Василий Шуйский. Появился второй самозванец, и началась настоящая гражданская война, война всех против всех. С одной стороны — люди, которые верили Шуйскому или хотели получать от него новые поместья, с другой стороны — Лжедмитрий II, Тушинский вор, которого поддерживали в первую очередь польские отряды. Но второго самозванца тоже убили. Свергли и Шуйского.
России нужен был царь. Бояре понимали, что нельзя опять избирать из своих: это вновь вызовет недоверие и заговоры. Еще в 1609 году польский король Сигизмунд фактически начал войну с Россией, огромная армия подступала к Смоленску. Бояре подумали: а не избрать ли на русский престол польского королевича Владислава? Короля Сигизмунда по-русски называли Жигимонт, и королевич Владислав стал русским царем Владиславом Жигимонтовичем в августе 1610 года.
Конечно, по-настоящему царем он не был. Во-первых, он просто не появился в Москве. Отец его опасался, что нового царя могут убить, как прочих предыдущих правителей. Во-вторых, камнем преткновения был переход Владислава в православие. Приняв русскую веру, он мог бы укрепиться на престоле. Но в этот период был апофеоз Смуты, от имени Владислава Кремль держал польский гарнизон. Это сложно назвать настоящей интервенцией: просто войска польского царя стояли в Москве, но, конечно, вызывали недовольство населения.
Народ начал постепенно одумываться. Первое ополчение, наполовину дворянское, наполовину казацкое и весьма разобщенное, в 1611 году вступило в Москву. Были страшные бои, вся Москва выгорела, но не удалось ни взять Кремль, ни свернуть бояр. Началась известная патриотическая кампания Второго ополчения.
Минин и Пожарский собрали большое войско, дошли до Москвы и создали временное правительство — «Совет всея земли». 4 ноября 1612 года ополченцы успешно штурмовали Китай-город. Поляки в Кремле были обречены, потому что отряд гетмана Ходкевича с продовольствием, который к ним двигался на подмогу, был полностью разбит около Новодевичьего монастыря на Москве-реке. В честь освобождения Москвы от поляков 4 ноября празднуются день Казанской Богородицы и официальный праздник — День народного единства.
Начались известные выборы нового царя. Ополчение никак не признавало королевича Владислава, но он не отказывался от престола. Избрали царя Михаила Романова. Считается, что с воцарением новой династии наступило окончание Смуты. Но на престол все еще претендовали два правителя, и продолжалась полномасштабная война с Польшей.
Когда Владислава избрали на престол, в 1610 году, ему было 16 лет. К 1617 году он стал достаточно взрослым мужчиной, собрал большую армию и пошел отвоевывать свое королевство — Московское царство.
Эти героические события сейчас забылись: вторая осада Москвы 1618 года, захваты южных городов. Владислава поддерживали большие силы запорожских казаков. Но Москву королевич уже взять не мог, это он прекрасно понимал. Прошло пять лет, и на его месте закрепился другой шестнадцатилетний юноша, Михаил Романов. Вокруг него собралось русское общество: и аристократия, и масса служилых людей, от которых зависел успех военных действий. Города, посады платили налоги, и государство уже отошло от безумной смуты.
Троице-Сергиев монастырь в Смутное время был символом России, который нужно было захватить, чтобы победить русских. Польские силы никак не могли его взять, и в итоге они первые предложили перемирие в 1618 году. Польское войско стояло под Москвой на Пресне, и уже в октябре там начались переговоры, которые завершились около Троице-Сергиева монастыря в местечке Деулино, где был подписан договор о перемирии, получившем название Деулинского. По старому стилю это произошло 1 декабря, по новому стилю — 11 декабря 1618 года. Самое главное его условие — с территории России выводились все польские войска и казаки, но за королевичем формально еще оставался титул московского царя (он откажется от него в результате следующей русско-польской войны 1632–1634 годов).
Любопытно, что эти переговоры начинались с абсолютного блефа (что было характерно для всех переговоров XVI века с Польско-Литовским государством). Приезжают польские паны и просят: «А вы нам отдайте наш Смоленск, Новгород и Псков, и вот мы тогда с вами будем мириться». А русские бояре отвечали: «А вы нам отдайте Киев, Полоцк и Витебск». С 1514 года Смоленск, ключевой для обороны страны город, был русским. К сожалению, мы должны были уступить полякам и опять отдали им Смоленск в 1618 году, а взамен получили перемирие на 15 лет. Конечно, Романовы тогда уже начали укрепляться, но была угроза новой смуты, и у царя Михаила Федоровича еще не было наследников. За «московское осадное сидение в королевичев приход» тысячам служилых людей, дворян раздавали грамоты на вотчины — наследственные земли.
Мог ли королевич Владислав Жигимонтович укрепиться, даже если бы он еще в Смуту принял православие? Мог ли он победить во время походов 1618 года, рассчитывая на русскую оппозицию? Скорее всего, нет. С Европой мы всегда хотели дружить, заключали династические браки. Но не иностранных королевичей хотели мы на свой престол. И именно 11 декабря мы можем отмечать настоящее окончание этой ужасной истории начала XVII века — Смутного времени в Российском государстве.
