1
В эпоху модерна наука мыслилась как в основе своей теоретическое предприятие, которое призвано предоставить нам знания о мире, как он есть на самом деле. Вооруженный этим знанием, мы можем употребить его с пользой для себя. То есть построить какие-то необходимые для решения наших насущных проблем и задач машины и механизмы. Техника как вторая природа, как ремесло, как человеческая конструкция, считалось, следует за наукой. Сначала базовые знания о мире, а потом его применение. Техника — это искусственное создание человека конструктора, которое основывается на некотором фундаментальном знании о законах природы. Это вторая природа, иначе говоря. Техника — это создание, а наука — это не создание, это созерцание, это проникновение в природу вещей с помощью универсального метода, который комбинирует разум и чувства.
Галисон П. Зона обмена: координация убеждений и действий // Вопросы истории естествознания и техники, Москва: ИИЕТ РАН, 2004 № 1. С. 64-92.
2
Это же разделение человеческого познания и человеческой практики на то, что по природе и то, что по установлению, отражается в дифференциации наук по принципу фундаментальных и прикладных. Фундаментальные науки предлагают нам базовые знания о мире, а прикладные науки это знание соответственно используют, применяют так, как нам необходимо, в соответствии с нашими нуждами. Однако в последние десятилетия эта схема претерпела существенные изменения. Прежде всего, философы и историки науки показали нам, что новая европейская наука, в очень существенной степени основана на технике. Огромное количество естественно научных открытий было совершено в инструментальном контексте и с помощью инструментов. Начиная с Галилея, который впервые посмотрел на небо через телескоп и увидел в этом телескопе некоторые факты, поддерживающие гелиоцентризм, и, заканчивая современными учёными, которые разгоняют элементарные частицы в большом адронном коллайдере, наука имеет дело с природой, поставленной в неестественные, в искусственные условия. И поэтому тот образ мира, который она нам транслирует, зависит от материальной базы и от развития техники. А это развитие в свою очередь направляется потребностями общества.
Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. Пер. с фр. СПб: Издательствово Европейского ун-та в С.-Петербурге, 2006.
3
Так термин технонаука призван подчеркнуть, что естественные науки не представляют собой объективное знание, в смысле нейтрального описания мира, объективное знание, оторванное от материально-технической базы, которая независимо предшествует технике. Она напротив вырастает внутри второй природой, имея именно её в качестве точки своей онтологической референции. Но тогда возникает вопрос, какой же именно мир познаёт наука? И вот с точки зрения сторонников технонаучной модели они отвечают на этот вопрос так: они говорят, что мы познаём не мир, как он есть на самом деле, а мир, как результат исторического сотрудничества природы и человека. Можно привести следующий пример. Термодинамика как научная дисциплина возникла на основе изучения паровых машин. То есть она изучала уже то, что было создано человеком и не могло наблюдаться и исследоваться до тех пор, пока не была создана соответствующая техника.
Хакинг Я. Представление и вмешательство: начальные вопросы философии естественных наук. М., 1998.
4
Открытие бозона Хиггса или частицы, которая, как говорят учёные, по некоторым признакам весьма сильно напоминает бозон Хиггса, стало возможным в результате того, что им удалось разогнать до скоростей весьма близких к скорости света пучки протонов в 27-ми километром туннеле коллайдера и проанализировав результаты этих столкновений. Мы видим, что это открытие стало возможным в контексте конструкции, создания огромной машинерии за функционирование и развитие которой отвечают десятки тысяч учёных и инженеров из более чем сотни стран мира. Их сотрудничество в свою очередь не состоялось бы без участия дополнительного или предварительного политологов, социологов, экологов, экономистов. То есть, мы видим, какое огромное количество сил, как сказали бы сегодня акторов, принимало участие в создании этого бозона, этой частицы. Таким образом, эта свежеоткрытая частица в определённом смысле является эпифеноменом всех этих коллективных усилий, которые в каком-то смысле в качестве внутренних характеристик в неё включены.
Braun B. and S.J. Whatmore, eds. Political Matter. Technoscience, Democracy and Public Life. Uni of Minnesota Press, 2010.
5
Но можно ли тогда говорить, что открытие бозона Хиггса — это открытие природы, как она есть на самом деле? Или к этому открытию в полной мере относится формулировка Канта о том, что мы познаём только то, что мы сами создали. Существовал ли бозон Хиггса всегда и если употребить слова Бруно Латура, только тихо ждал, пока общество достигнет такого уровня экономического, политического, социального развития, которое и сделает возможным это открытие? Или бозон Хиггса есть принципиально новый результат этих совокупных сознательных усилий по конструкции это машинерии внутри которой данный эффект становится наблюдаем и получает статус природного явления. Перефразировав Бруно Латура можно сказать, что бозон Хиггса существовал всегда после того, как был в 2012 году изобретён. Так вот термин технонаука и позволяет схватить такой гибрид открытия и изобретения. Термин технонаука говорит нам о том, что наука представляет собой не объективное знание о мире, а скорей инновацию. Инновационный продукт — это такой продукт, который выигрывает в конкурентной борьбе на рынке в силу того, что предоставляет обществу новые возможности для решения каких-то новых общественных задач.
Daston L. and P. Galison. Objectivity. Zone Books, 2007.
6
Если в публикации классического типа говорится об открытии какого-то объекта, то в публикации технонаучного типа говорится о создании объекта. Например, о синтезировании нового материала. Какой пример технонауки можно привести из сегодняшней жизни? Ну, я думаю, что концепция Сколково — это хороший пример как раз технонауки. Потому что Сколково создаётся как инновационный центр, где на одной территории будут находиться и взаимодействовать учёные, инженеры и бизнесмены, которые именно совместными усилиями призваны создать какой-то научно-технический продукт, который как мы надеемся, изменит нашу жизнь в лучшую сторону. Но сейчас мы в основном говорили об онтологии технонауки, которая сообщает нам о том, что наука познаёт не мир, как он есть на самом деле, а мир как результат сложного взаимозависимого развития или совокупных исторических усилий природы и человека. О чём же нам говорит эпистемология технонауки? Я думаю, что корреспондентная теория истины не работает в случае технонауки. Истина приобретает практическое значение.
Haraway D. Modest_Witness@Second_Millenium.Female_Man©_Meets_Oncomouse™: Feminism and Technoscience,. New York and London, 1997.
7
В начале XX века, обсуждая важнейшую для философии проблему истинного значения понятия, американский философ и психолог Уильям Джемс выдвинул так называемое прагматическое правило. Оно заключается в том, что значение понятия определяется не путём сопоставления его с той реальностью, на которую оно непосредственно указывает, а путём того, что мы в своём человеческом обиходе, как говорит Уильям Джемс, замечаем, какие изменения несёт с собой это понятие. Лучше всего, говорит Джемс, определять ценность понятия, задаваясь следующим вопросом: что оно решительно меняет для кого бы то ни было или для того, кто это понятие принимает? Это прагматическое правило наиболее адекватно в случае технонауки. Истина и объективность, таким образом, становятся свойствами наших взаимоотношений с вещами окружающего мира. В той мере, в какой наши понятия работают и пока мы согласны относительно приносимой ими пользы, они считаются истинными. Но как только на развалинах некоторых практик разрушаются наши договорённости такие понятия и концепции отходят в архив ошибок и заблуждений. История науки предоставляет достаточно много примеров такого рода смены концепций. Таким образом, термин технонаука подчеркивает, что европейская наука — это не чистая репрезентация природы, а это вмешательство в природу. И что любопытно это вмешательство нарастает со временем. Исследовательские практики науки сегодня всё больше и больше подчиняются потребностям общества. Всё больше и больше работают на наращивание инноваций, а инновации имеют свойства ускоряться со временем. Чем больше инноваций, тем больше возможностей для прироста новых инноваций. И в этом смысле мы с вами живём в стремительно меняющемся мире с непредсказуемыми последствиями.
Ihde D. and E. Selinger, eds. Chasing Technoscience. Matrix for Materiality. Indiana Uni Press, 2003.
