О повседневности: Как мы работаем? Начинается все, конечно, с полевых исследований. Нужно оказаться на природном объекте, из которого необходимо взять материал для исследования, провести наблюдения: где эти минералы встречаются, условия их нахождения. Все это дает возможность выйти на условия образования минералов, горных пород, руд. Полевые работы включают документирование, отбор проб по определенным методикам. Получилось так, что начиная с середины 1990-х годов мы работаем по всему миру, в первую очередь, конечно, в России. Так, я уже тридцать лет изучаю Кольский полуостров — щелочные массивы, гранитные пегматиты. Сегодня много занимаемся Камчаткой, и это вулканы, главный наш объект здесь — вулкан Толбачик. Проводим исследования на Среднем и Южном Урале, на Алтае, на Кавказе. А в целом география довольно широкая: я работал за последние двадцать пять лет в Гренландии, Марокко, Канаде, Скандинавии, Соединенных Штатах, Греции, Германии, Чили, Бразилии.
Вслед за полевыми начинаются лабораторные исследования. Какие именно — зависит от конкретных задач. В первую очередь нас интересует генезис, то есть как возникают минералы, минеральные ассоциации. Мы занимаемся и структурной минералогией, точнее, кристаллохимией минералов — это изучение строения и состава кристаллов. Неизбежно в процессе таких исследований попадаются новые минералы (могу похвастаться, что самое большое их количество в мире удалось открыть именно нашему коллективу). Изучением свойств мы тоже занимаемся — это уже минералогическое материаловедение, оно имеет прямое практическое приложение.
Об особенностях профессии: Так как минералогия находится на стыке нескольких наук, то очень большое количество сил и времени приходится отдавать получению знаний в смежных дисциплинах. Будучи геологом по образованию и химиком, что называется, по убеждениям, я вынужден постоянно совершенствоваться также в физике твердого тела, в многочисленных методах исследования и, конечно, в науках о Земле. Надо постоянно держать в голове, например, неорганическую химию, физику дифракции, колебательную спектроскопию и многое другое, поскольку мы стоим, наверное, ближе всех остальных геологов к точным наукам о кристаллическом веществе.
Специфика отечественной минералогии в том, что она традиционно развивалась прежде всего как наука, более приближенная к геологии, чем непосредственно к веществу. А западная минералогия в целом более, скажем так, «физична» и более «кристаллографична». Мы сейчас стремимся как можно лучше сбалансировать в своих работах эти два аспекта.
Что касается полевой специфики, то она тоже есть. Геологи как таковые часто работают с большими объектами: многокилометровыми площадями, крупными комплексами пород, месторождениями в целом. А некоторые из них вообще «двигают континенты» и меньший масштаб, чем планетарный, не признают. Мы же работаем преимущественно с малыми телами: от первых десятков метров до первых десятков микронов, а иногда бывают они и микронного размера (мельче все-таки редко). То есть, пожалуй, из всех геологов мы имеем дело с наиболее мелкими объектами и работаем с ними именно руками. Наиболее близки минералоги с геохимиками, петрологами и специалистами по рудной геологии, но нас, в отличие от них, особенно интересует, как каждый минерал ведет себя в той или иной горной породе, в руде, у нас несколько другая методология. И каждый в своей работе дополняет другого: мы их, а они нас.
