1
Когда настает вторая половина 19-го века и закрытую для внешних отношений Японию заставляют пойти на контакт с Западом, японцами овладевает сильный комплекс неполноценности. Этот комплекс касается многих аспектов. Японцы думали, что у них крошечная территория, ничтожное искусство, что их природа некрасивая, что сами они никуда не годятся. И этот же комплекс затронул и тело. Японцам мнилось, что европейцы намного красивее, выше и сильнее физически. В то же самое время Япония решительно приступила к модернизации и очень быстро достигла больших успехов. Достаточно сказать, что Япония стала первой крупной страной мира, где была достигнута стопроцентная грамотность в самом начале 20-го века.
Для тогдашней картины мира было очень важным, чтобы страна превратилась в колониальную империю, потому что все державы мира — это колониальные империи. Японии удалось совершить и это. В результате войны 1894–1895 года с Китаем Япония приобрела Тайвань. В результате войны с Россией 1904–1905 года Япония получила южную часть Сахалина. Но это были острова. А ведь у Японии был ещё и «островной комплекс» — мол, настоящая империя должна быть непременно материковой. И когда в 1910 году японцы присоединили Корею, то во всех газетах с гордостью писали: Япония — это материковая империя.
2
После этого японцы стали думать, что они встали в один ряд с другими державами. Но не будем забывать, что на Западе это было расистское время и поэтому японцев не желали признавать за равных. В ход был пущен тезис о так называемой «жёлтой опасности». Впервые его употребил по отношению к Японии германский император Вильгельм Второй, этот тезис был подхвачен и в так называемом «цивилизованном» мире, многие стали считать, что угроза, исходящая от людей с желтым цветом кожи — намного хуже, чем «белая опасность». То есть, несмотря на все свои успехи японцы по-прежнему подвергались дискриминации. Кожа — это физиологический параметр, изменить его нельзя, то есть японцы навсегда остаются людьми «второго сорта». Можно добиться успеха в экономике, в политике, в образовании, в науке, в искусстве, но дискриминация по расовому признаку раз и навсегда оставляет страну и нацию в униженном положении.
Япония принимала минимальное участие в Первой мировой войне на стороне Антанты, то есть являлась страной-победительницей. После окончания войны состоялась Версальская мирная конференция, где формируется Лига наций и принимается ее устав. Японцы пробуют внести в него пункт о расовом равенстве, но их ждал провал — ведь все мировые державы обладали колониями с «цветным» населением. Это явилось страшной обидой для японцев, и они всё больше начинают говорить о том, что Запад применяет двойные стандарты. Одновременно начинает обсуждаться вопрос о том, что же представляет собой тело японца. Невозможно длительное время считать себя неполноценным. И японцы начинают обнаруживать красоту в своем теле.
3
Выдающийся японский писатель Танидзаки Дзюнъитиро пишет своё знаменитое эссе «Похвала тени», в котором он говорит, в частности, о красоте японца. О красоте кожи японца, прежде всего — японки. В западном дискурсе обсуждался цвет кожи и, конечно, по цвету кожи японцы — более тёмные. Многие, слишком многие европейцы считали это за показатель ущербности. Но Танидзаки, а вслед за ним и другие литераторы, вводят такой параметр, как гладкость кожи, то есть параметр тактильности, который в европейском дискурсе задействован не был. Утверждается, что кожа японцев чрезвычайно гладкая, по гладкости кожи японки, конечно же, превосходя европейцев, и это начинает считаться предметом национальной гордости. Танидзаки даже говорил, что европейская женщина — это объект для рассматривания, что до японской женщины, то смотреть на нее — может быть, не столь приятно, зато касаться ее — намного приятнее. Это была эстетическая составляющая усилий по преодолению комплекса телесной неполноценности.
4
Но, помимо великих писателей, в Японии того времени были и «великие» военные. И они стали гордиться тем (не обращая при этом никакого внимания на женскую красоту), что тело японского мужчины якобы от рождения функционально приспособлено для ведения войны. При этом в ход шли самые нелепые, с нынешней точки зрения, аргументы. Европейцы говорили, что у японцев короткие ноги. На что японские военные отвечали: да, у японцев короткие ноги, но поэтому центр тяжести у них расположен ниже, и это делает фигуру японского солдата более устойчивой. А что может быть более важным для ведения боевых действий, чем устойчивость?
Японцы были обижены тем, что их дискриминируют по расовому признаку, по цвету кожи, по разрезу глаз, по росту и так далее. Поэтому антизападные настроения в Японии в 30-х годах всё время крепли, ширились и разгорались. И это послужило исходным толчком для того, что страна стала двигаться к милитаризму. Хотелось доказать, что японское тело — вовсе не ущербное.
Многие историки полагают (и в этом есть определенный резон), что Япония начала войну, поскольку ей были нужны ресурсы, но мне представляется, что первоначальный толчок был в другом. Японцы были обижены на Запад за то, что он подвергал их тело дискриминации, и это послужило первопричиной для начала войны. Эта обида, которая была нанесена всем японцам, была использована для раздувания антизападных и националистических настроений. И Япония начала войну, напав на США и Великобританию. Не будем забывать что Англия — это мировая держава, а значит, Япония напала на все ее доминионы. Она напала и на Индонезию, а Индонезия — это голландская колония. Практически в одиночку Япония начала борьбу против половины мира. В Японии были люди, которые прекрасно понимали, что война закончится провалом, но эмоции были сильнее. И эти эмоции были в значительной степени обусловлены телесным фактором — дискриминацией по телесному признаку.
5
Война кончилась, и настало другое время. Проблема телесной неполноценности до определённой степени до сих пор сохраняется в Японии. Но совершенно в незначительной степени и в очень сглаженной форме. По-прежнему в почёте белая кожа. Но на самом деле белая кожа была в почёте в Японии традиционно. Человек, обладающий белой кожей, — это аристократ, который не работает на солнце. Японцы очень сильно подросли. Это связано, прежде всего, с изменением пищевой диеты, с тем, что они стали потреблять много белка, но и так же с переходом от физического труда, к труду более интеллектуальному. Потому что тяжёлый физический труд подавляет рост.
Я думаю, что по большому счёту, этот телесный фактор как фактор истории, безусловно, себя изжил. И на Западе в настоящее время в качестве искупления от расистского греха широко распространилась концепция мультикультурности, стали популярны азиатские типы красоты, азиатская одежда, азиатская еда. Это реалии недавнего времени. Ведь в довоенной Европе или Америке, если бы вам предложили отведать японской кухни, каждый бы ответил, что есть живых гадов — это совершенно невозможно.
6
С точки зрения телесности сейчас мы переживаем очень интересный момент. В истории человечества и Японии тело человека никогда ему не принадлежало. У него был всегда другой хозяин. В европейской культуре хозяином тела христианина является, естественно, бог. Поэтому человек не может распоряжаться этим телом, не может покончить жизнь самоубийством, ибо тело дано ему богом. В японской традиционной культуре думали несколько иначе, хотя тело тоже не принадлежало японцу. Твое тело принадлежит родителям, потому что они дали тебе жизнь. Из этого следуют чрезвычайно важные выводы.
Человек должен жить долго. Потому что в противном случае он не может исполнить свой сыновний или дочерний долг — ухаживать за престарелыми родителями. Поэтому достаточно рано в Японии появляется множество врачей-теоретиков, которые обосновывают необходимость долгой жизни, мотивируя это именно тем, что ты должен заботиться о своих престарелых родителях. Второй вариант деприватизации тела — ты должен служить своему сюзерену. Но не все японцы были самураями, более общий случай — это служить твоим родителям (прежде всего, отцу). Таким образом, тело понималось как инструмент служения. Я называю это «патернализацией тела».
7
Во всех тоталитарных государствах, включая Советский Союз, нацистскую Германию и довоенную Японию считалось, что тело принадлежит государству, родине, вождю. По первому зову ты должен подняться в атаку, отдать жизнь. То есть и в этот период твоя жизнь и твое тело есть инструмент служения государству. Таким образом, речь идет о «национализации тела». Я много пишу об этом в своей недавней книге «Стать японцем».
Самое последнее время и в Японии, и на Западе, и в России мы наблюдаем новую культурную ситуацию «приватизации тела»: твое тело принадлежит именно и только тебе. И это наблюдается впервые в мировой истории. Поэтому мы наблюдаем такие явления, которые кого-то восхищают, а людей постарше — возмущают. Многокрасочные и лишенные культурного смысла татуировки, нанесение себе шрамов, пластические операции, смена пола и так далее. Идеология такая: тело мое, что хочу, то с ним и делаю, отстаньте от меня. Всякая ситуация, доведенная до крайности, становится абсурдной. В том числе и нынешняя. Думаю, что она будет преодолена. Аргументация же будет такая: тело — мое, а производить с ним различные пластические манипуляции — вредно для моего здоровья.
