Противоположны были и их общие теоретико-методологические установки. Дюркгеймовскому знаменитому тезису: «Социальные факты нужно рассматривать как вещи» противостояла веберовская установка на понимание субъективного смысла социального действия. Если цель Дюркгейма — обнаружить устойчивые, повторяющиеся связи и закономерности в социальной жизни, то Вебер вслед за неокантианцами баденской школы в конечном счете стремился постичь уникальные и неповторимые причины уникальных и неповторимых по своей природе социальных явлений. По Дюркгейму, объяснять социальные факты необходимо другими социальными фактами; по Веберу, понимать социальные факты можно лишь социальными действиями индивидов, к которым их необходимо сводить в процессе этого понимания.
Несомненно, исходные теоретико-методологические программы Дюркгейма и Вебера противоположны. Но одно дело — научные программы, и совсем другое — их реализация: между ними может существовать значительная дистанция. Это касается и рассматриваемых классиков. В процессе реализации ими собственных программ, иногда вопреки им, в их творчестве проявились и немалые сходства. Да и сами эти программы носили не столь однозначный характер, а их элементы иногда противоречили друг другу.
Сказанное можно проиллюстрировать трактовкой их подхода к соотношению объяснения и понимания. «Понимающий» Вебер рассматривает в качестве одной из двух главных разновидностей понимания «объясняющее понимание» (erklärendes Verstehen), что для теоретиков вроде Вильгельма Дильтея, считавших понимание познавательной процедурой, противоположной объяснению, выступало как contradictio in adjecto, как нечто вроде белой черноты или черной белизны. Этот вид понимания мало чем отличается от причинного объяснения, близкого Дюркгейму. Последний со своей стороны отмечал, что результаты, к которым приводит, в частности, метод сопутствующих изменений, должны быть интерпретированы и что социолог не справился целиком со своей задачей, если не проник в глубину души индивидов, чтобы связать объясняемые им институты с психологическими условиями их существования.
Или сравним подходы классиков к проблемам типов и типологизации в социологии. Оба они важную роль приписывали процедуре типологизации. Несомненно, за этой внешней общностью скрываются серьезные различия, вытекающие из противоположности их теоретико-методологических программ.
Вебер усиленно подчеркивал «образно-мыслительный» характер идеальных типов; Дюркгейм, напротив, приписывал типам онтологический статус.
Социальный тип он рассматривал как синоним социального «вида», «рода», «класса» или социальной группы.
Тем не менее в процессе реализации их подходов к типологической проблематике у обоих классиков существует и реальная близость. Так, у Дюркгейма понятия «механической» и «органической» солидарности, как и соответствующие им общества, являются, по существу, идеально-типическими. Кроме того, в качестве идеальных типов у Дюркгейма выступают, в частности, такие понятия, как «репрессивные» и «реститутивные» санкции и соответствующие типы права; «эгоистическое», «альтруистическое», «аномическое» и фаталистское типы самоубийств; «священное» и «светское» и др. Таким образом, Дюркгейм, зачастую вопреки своим «реалистическим» методологическим установкам, в значительной мере осуществлял конструирование идеальных типов. С другой стороны, Вебер так или иначе нередко дает «реалистическое» истолкование идеальных типов.
В целом теоретические воззрения Дюркгейма и Вебера дополняли друг друга. Несмотря на базовые различия их научных программ, в процессе их реализации они оказывались гораздо ближе друг к другу, чем диктовали программные принципы. Вопреки собственным устремлениям, Вебер иногда выступал как дюркгеймианец, а Дюркгейм — как веберианец. Наконец, обоих социологов объединяла идея необходимости отделения собственно научного знания от непосредственных практических устремлений и общая научная этика, этика честного непредвзятого поиска научной истины.
