Более 100 лет тому назад голландский врач и антрополог Эжен Дюбуа в 1891–1892 годах обнаружил на берегу реки Соло близ деревни Триниль (Индонезия, остров Ява) крышку черепа, затем бедренную кость и два коренных зуба знаменитого эректуса (по устаревшей номенклатуре — питекантропа). После возвращения Дюбуа в Европу до 1894 года поиски продолжали его помощники. Все находки, которые были сделаны в этом месте, сосредоточены в Лейдене в музее естественной истории. Наряду с другими предметами здесь были найдены целые и фрагментированные раковины съедобных пресноводных моллюсков, похожих на мидий. На некоторых из них видны процарапанные линии и штрихи. Иногда несколько коротких штрихов образуют зигзагообразные знаки, которые дают повод для предположения о наличии у эректуса когнитивного мышления. Кроме того, на отдельных раковинах есть проколотые или проверченные отверстия, облегчающие раскрытие раковины живого моллюска без ее взлома. Такие отверстия пробивают или прогрызают птицы и животные, но специальная экспертиза показала, что часть этих отверстий была сделана рукой человекообразного существа.
Пять образцов окаменевшей осадочной породы на внутренней поверхности створок раковин были датированы по изотопам аргона (Ar40 / Ar39) и по термолюминесценции, которая показала сенсационную древность — в интервале от 0,54 ± 0.10 до 0.43 ± 0.05 млн лет. Иными словами, от 540 до 430 тысяч лет назад. При этом все пять образцов расположились на шкале времени достаточно плотно, что свидетельствует об их принадлежности к общему временному циклу.
Публикации в журнале «Nature», как известно, проходят тщательную предварительную научную экспертизу. В составе 22-х авторов статьи крупный специалист-трасолог Франческо Д’Эррико (Francesco d’Errico), чьи публикации хорошо известны. Экспериментальные исследования проводились на самом современном оборудовании. Таким образом, нет оснований сомневаться в достоверности фактических данных, представленных в статье. Что касается интерпретации этих данных, то некоторые вопросы возникают.
При всей важности открытия Дюбуа не доказано, что комки окаменевшей осадочной породы на створках раковин происходят из того же вмещающего слоя древней почвы, что и найденные кости. Аллювиальные процессы, как известно, активно способствуют перемешиванию и перемещению прибрежной осадочной породы, и нет никаких данных к тому, чтобы до датирования убедиться в происхождении раковин из того же культурного слоя, что и кости эректуса. Датировки по аргон-аргону используются редко. Можно чаще использовать более точный калий-аргоновый метод определения абсолютного возраста, и это будет надежнее. Специалисты считают, что Ar39 имеет «склонность» к удревнению дат, особенно после облучения в реакторе. Надежность метода термолюминесценции тоже убывает по мере углубления в древность старше 100 тысяч лет.
Археологи давно обращают внимание на различные царапины, штрихи и пометки, процарапанные на костях, каменных плитках, брусочках охры и других предметах. Встречаются также мелкие раковины и зубы животных с просверленными отверстиями. Вероятнее всего, они служили украшениями. Этим материалам посвящены многие публикации книг и статей В. Е. Ларичева и Б. А. Фролова у нас и А. Маршака в США. По результатам экспертизы, некоторые из таких «символов» оказались следами зубов хищников и гоминид. На основе электронной микроскопии Франческо Д’Эррико разработал методику, которая позволяет отличить следы погрызов от намеренных царапин острым инструментом. Кстати, здесь же, у Триниля, были найдены возможные инструменты — острые зубы акулы. Сейчас известно довольно много достоверных подобных находок. Большинство из них датируется эпохой верхнего палеолита. Но иногда встречаются и единичные предметы, древность которых оценивается либо границей между верхним и средним палеолитом, либо еще более ранним временем. Нередко находки таких неутилитарных, символических предметов рассматриваются коллегами-археологами как непосредственные предшественники искусства. Это заблуждение. Между ними и самыми элементарными фигуративными изображениями, например кружок с точками и черточками, обозначающими глаза, нос и рот, качественная разница. Проблема происхождения искусства имеет две стороны: археологическую и психофизиологическую. Она ближе к проблеме происхождения языка, чем к появлению неутилитарных предметов. Более 100 лет мы искали следы того, что предшествовало якобы внезапному появлению яркого искусства эпохи верхнего палеолита. Считалось, что по законам эволюции такого внезапного появления быть не может. Ему должны были предшествовать более примитивные изображения. Такой предшествующий период был, но от него не осталось вещественных следов, нужных археологам, поскольку процесс шел латентно, в недрах структур молодой коры и префронтальных зон головного мозга наших эволюционных предков — неандертальцев и ранних сапиенсов. Проблема не решалась более 100 лет, поскольку ее психофизиологическая сторона не рассматривалась до конца 90-х годов ХХ века. Сейчас такие исследования начались.
Высказанные замечания не снижают высокого качества междисциплинарного научного исследования, представленного журналом «Nature». Оказалось, что исследование материалов, хранившихся в музее более 100 лет, позволяет получить новые интересные наблюдения. Можно поздравить коллектив авторов, а мне особенно приятно поздравить коллегу Франческо д’Эррико из университета Бордо с новым достижением.
