1. Университеты на Украине
Говоря «российский», мы сразу попадаем в невольную ловушку сегодняшнего взгляда, модернизации истории, потому что речь идет еще и об университетах, которые были на Украине и имели свою специфику. Три дореволюционных университета (в Киеве, Харькове и Одессе) были по составу преподавателей довольно консервативными, правыми по сравнению с университетами Москвы или Петербурга, и студенческие выступления на Юге в 1917 году были даже острее, а в годы Гражданской войны появилось немало университетов украинских. Тут нужно сказать, что в 1920 году, с установлением власти большевиков, все университеты там просто закрыли, точнее расформировали. На Украине до первой половины 1930-х годов вместо университетов были так называемые институты народного образования. Они были сильно украинизированы, направлены на профессиональную подготовку инженеров, техников и учителей, несмотря на то что в них зачастую работали старые преподаватели дореволюционных времен.
The Transformation of Higher Learning, 1860-1930: Expansion, Diversification, Social Opening, and Professionalization in England, Germany, Russia, and the United States. / Ed. by K.H. Jarausch. Stuttgart, 1982.
2. Направления обучения в университетах XIX века
В развитии университетов как учреждений важно подчеркнуть два момента. С одной стороны, важно оценивать объективно их научную продукцию — вклад в отечественную и мировую науку, с другой стороны, нужно понимать, как происходило их административное развитие: как менялись ставки, преподавательские места, сколько было факультетов. Очень важен, конечно, и географический фактор. В России к началу ХХ века было девять университетов, к которым потом добавился еще один — Саратовский (1909). То есть географически, помимо упомянутых двух столичных и трех южных университетов, существовали два восточных (в Казани и Томске) и два западных — Варшавский и старинный Дерптский университет, он же Тартуский, он же до 1917 года Юрьевский университет («избавленный» при Александре III от преобладавшего ранее немецкого влияния).
В университетах, как правило, было четыре факультета: историко-филологический, физико-математический, юридический и медицинский. Например, медицинское образование как часть нашей высшей школы, очень важное для дореволюционного развития и для XIX века в целом, со временем ушло из университета, перестало быть с ним связанным. Также совершенно изменилось место и значимость юридического факультета, которого в университетах 1920-х уже попросту не было.
Иванов А. Н. Высшая школа России в конце XIX — начале XX века. М.: Наука, 1991.
3. Социальная структура университетов
В социальном плане университет строился на трех базовых основах: с одной стороны, на студентах и, с другой стороны, на профессорах. При этом исследователи часто забывают третью важную «промежуточную» часть, которая была, возможно, определяющей в развитии всего университета того времени, а именно приват-доцентов, так называемых младших преподавателей. Они не имели права голоса в университетских советах, но часто по возрасту или по политическому радикализму были близки к студентам. В научном плане многие интеллектуальные новации и открытия как раз рождались в этой прослойке людей, которые еще не обрели полный интеллектуальный комфорт, благополучие и которые еще не позволяли себе читать «накатанные» курсы лекций по старым записям.
Описывая университет, не нужно забывать о том, что не только студенты или профессора были поляризованы, разделены социально и идеологически в начале ХХ века, но еще профессора и преподаватели также не всегда находили общий язык друг с другом по политической причине: либералы враждовали с консерваторами. Особенно такое разделение было характерно для дореволюционной России.
Университет и город в России (начало XX века) / Под редакцией Труде Маурер и Александра Дмитриева. — М.: Новое литературное обозрение, 2009.
4. Исторические этапы развития университетов
Важными историческими вехами развития университетов являются 1905 год и революция, когда почти полтора года университеты были закрыты и не работали из-за студенческих забастовок. В связи с этим преподавателям Варшавского университета, например, из-за ситуации в Царстве Польском пришлось, по сути, искать новое место для своего вуза.
Решение о расширении сети университетов, появление университетов в Ростове-на-Дону и Перми было принято в связи с Первой мировой войной еще старым царским правительством, прогрессивным министром Павлом Игнатьевым. Потом к ним добавляются уже в Гражданскую войну и сразу после региональные университеты в Закавказье и Средней Азии.
Эти кризисные годы революции и Гражданской войны тоже являются очень интересной главой из истории университетов, когда предоставленные сами себе и университеты, и университетское сословие ищут пути научного самоопределения. Внутри них и в естественных, и в гуманитарных науках появляются специализированные исследовательские институты, в которых как раз и сосредотачивается академическая жизнь.
Очень сильно меняется студенческий состав за счет людей, пришедших с низов через появившиеся рабочие факультеты, за счет вернувшихся с фронтов Гражданской войны из бывших красных (или порой и белых). Тогда приходит новое поколение, нашедшее какие-то общие пути взаимодействия с прежним профессорским корпусом и новыми преподавателями, которые за счет пертурбаций времен Гражданской войны получают невиданные ранее возможности развития. И в этом смысле университет 1920-х годов, конечно, уже не похож на университет дореволюционный. Но связи с ними, безусловно, сохраняет.
Расписание перемен: Очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи — СССР (конец 1880-х — 1930-е годы) / А. Н. Дмитриев (Ред.). М.: Новое литературное обозрение, 2012.
5. Автономия университета
До революции университеты подчиняются Министерству народного просвещения и попечителям учебных округов, но в тоже время часто пытаются от этой зависимости отрешиться. Но в годы Гражданской войны университет оказывается действительно достаточно автономным учреждением. И новая глава в истории университета наступает в 1921–1922 году. Новое, казалось бы, леворадикальное правительство большевиков, состоящее в том числе из бывших студентов тех же университетов, начинает себя вести по отношению к высшей школе методами иногда более драконовскими и жесткими, чем это делала старая администрация царских времен. Новое правительство начинает насаждать свою идеологию, новое мировоззрение, связанное уже с марксизмом, революцией и победившей партией и ее утилитарной концепцией научности.
Однако эта марксистская индоктринация высшего образования, если смотреть на нее теперь, со столетней дистанции, была понятием довольно сложным. Она не сводилась только к тому, что какие-то «плохие» люди из нового наркомата просвещения вроде Луначарского или Покровского навязывали всем старым «хорошим» профессорам явные идеологические догмы. В действительности все обстояло сложнее, потому что эти бывшие приват-доценты, многие из которых были преподавателями гуманитарных дисциплин, сами были готовы перестроиться в марксистском духе. Иногда в плане изучения социально-экономических отношений, истории труда этот марксистский подход значительно содействовал изучению истории общества с его конфликтами и противоречиями, пониманию развития истории «снизу». Стоит напомнить, что русские формалисты тоже себя связывали с революцией, с новыми процессами, начавшимися в России после 1917 года, а не со «старым миром». Большевики ставили на то, чтобы разделить университеты на обучающую часть, где преподавали бы лояльные профессора, и академические подразделения, где уже работали бы только ученые, не соприкасаясь со студентами.
И вот как раз таких потенциально оппозиционных ученых нужно было оставить или в Академии наук, или в системе институтов, подальше от преподавания и студентов, так чтобы у тех не было связи с прежними традициями и автономистскими запросами.
Сословие русских профессоров. Создатели статусов и смыслов / Е. А. Вишленкова, И. М. Савельева (Ред.). М.: НИУ ВШЭ, 2013.
6. Наследие университетов первой трети XX века
Самый, казалось бы, неблагоприятный политический и экономический период — время Первой мировой войны, наступление немцев, потом Гражданская война, полный экономический кризис и коллапс — в плане научного и институционального развития дал для российской университетской системы очень многое: появились и новые университеты, и новые факультеты, изменился сам состав и содержание дисциплин, которые там преподавали.
После этих исторических событий наша университетская система получила важный импульс для обновления. В это же время она начала отделяться от западной системы, которая пошла по пути создания исследовательских университетов. В 1920-е годы наши университеты в первую очередь становились некими фабриками социализации — получения образования, в том числе через рабочие факультеты, через максимальное расширение социального доступа к образованию. Однако все это сказалось на хаотизации университетской жизни, снижении качества и способствовало становлению той «китайской стены», которая потом, уже после Второй мировой войны, возникла между нашим и западным академическими мирами.
Наследие университетов первой трети XX века остается амбивалентным. В связи с этим гораздо чаще сейчас принято апеллировать как раз к дореволюционному университету, хотя развитие этого института было особенно продуктивным еще и в 1920-е годы. И здесь мы видим, что развитие науки и охват образованием наиболее широких слоев — задачи не всегда успешно сочетаемые. Но опыт вековой давности позволяет отчасти самортизировать этот процесс, учесть возникающие тут противоречия и конфликты интересов.
