5 фактов о примордиалистском и конструктивистском взгляде на конструирование этнической идентичности
1. Теория этноса Л. Н. Гумилева и Ю.В. Бромлея
Теория этноса чаще всего связывается с именем Юлиана Владимировича Бромлея. Альтернативная версия этой теории была выдвинута Львом Николаевичем Гумилевым. Но она не была принята в академии. Если говорить о фактографии, взаимодействии фактов с объяснительной концепцией, то у Гумилева не все получалось, поскольку в плане объяснения он использовал скорее фантастические, чем исторические факторы. Например, «всплески» этничности он объяснял космическими лучами или так называемым месторазвитием групп, то есть моментом рождения групп в истории, их возрастом, типом культуры (когда, например, тип культуры одной группы заставлял ее «паразитировать» на другой), пассионарностью и т. д.
Концепции Гумилева и Бромлея, аналоги которых есть и за рубежом, обычно рассматриваются как примордиалистские. В них утверждается, что этничность свойственна всем людям во все времена и что она рассматривается как главная идентичность, которая всегда доминирует.
Историки, которые восприняли эту идею от этнографов, тут же начали обнаруживать этносы повсюду (в Средневековье, в Древнее время) и пытаться интерпретировать свои источники (как, впрочем, и археологи) в терминах этнического взаимодействия. Такой взгляд представляет собой, с моей точки зрения, концептуальный империализм, то есть проекцию современных взглядов на социальную реальность, на общества тех эпох, в которых существование подобных идентичностей еще требуется доказать.
Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 2009. (3-е изд., испр.)
2. Конкурирующие формы идентичности
Нужно заново подойти к этим материалам с точки зрения интерпретации и посмотреть, какие формы идентичности на самом деле доминировали. Мы тут же увидим, что есть масса конкурирующих форм солидарностей, которые никак не могут быть описаны словом «этничность». Этничность — это довольно интересная система разных идентичностей, вырастающих в основном на осознании особенностей языка и культуры. Она оказывается весьма поздней формой самосознания, поскольку прежде существовали более мощные конфессиональные связи или связи экономические. Было сильным местное, локальное самосознание, отношения зависимости между вассалом и сюзереном, крестьянами и вассалом и т. д.
В качестве доказательства древнего существования этносов и этничности часто приводят пример с изображением якобы народов, изображенных на Бехистунской скале по приказу Дария I. Но можно ли считать этот рельеф изображением представителей разных покоренных им «народов»? Слова «полк» и «volk» (нем. «народ») — это слова, произошедшие из единого индоевропейского корня. Скорее речь должна вестись о местных ополчениях и группах восставших из разных местностей, которые Дарий разбил и покорил.
Конечно, возможны самые разные интерпретации, но у примордиалистов они сразу сводятся к этнической.
Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. (2 изд. испр. и доп.)
3. Конструирование этничности
Другой взгляд — конструктивистский. Человеку, прожившему всю свою жизнь в век «национализма», представить, что этничность конструируется, очень сложно. «Выпрыгнуть» за рамки установленной идеологии и понять, как устроена этничность, чрезвычайно трудно даже тем людям, которые специально занимаются анализом этнических феноменов.
Если посмотреть на историю нашей страны, то можно выделить целую группу институтов, которая работала на производство этой реальности. Это и национальная политика, и коренизация кадров (кооптация местных элит в местные или региональные администрации), и языковая политика, и паспортизация с ее «пятым пунктом», когда каждый человек должен был выбрать свою национальную принадлежность и не только сохранять ее всю жизнь, но и передавать своим детям. В ситуации с множественными идентичностями (например, у детей от родителей разных национальностей) она сводилась к единственной, в ситуациях конфликтующих идентичностей выбиралась одна. В советский период от переписи к переписи списки национальностей менялись в зависимости от политической ситуации и степени либерализма устроителей и организаторов этой переписи. Это, казалось бы, должно было свидетельствовать об изменяющихся границах этнических категорий, но интерпретировалось тогда как процесс слияния.
Переписные перечни национальных наименований не должны рассматриваться как списки народов или национальностей. Это всего лишь перечень возможных ответов на вопрос «Какова ваша национальность?». Если не составить его заранее, то невозможно будет автоматизировать подсчет и получить результат переписи. Поэтому все возможные варианты ответов предусматриваются заранее для того, чтобы присвоить им отдельные коды, чтобы компьютер мог подсчитать число одинаковых ответов.
Тишков В. А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003.
4. Смена этнической идентификации
Можно задаться вопросом, откуда берутся эти новые этнонимы (или наименования национальностей) и куда они исчезают при изменении соответствующих перечней в разных переписях. Публикуемые результаты переписей с очевидностью демонстрируют, что даже в контексте советского общества с его письменной фиксацией национальности во множестве документов и представления о том, что этническая идентичность неизменна, человек выбирает идентичность.
Существует, например, группа коренных народов, численность которых за последнее время выросла таким образом, что никакая демография за межпереписные периоды объяснить этого не может. Например, ненцы, ханты и некоторые другие. Это означает, что к ним «приписались» люди, которые раньше имели другую национальность или запись о ней, потому что со статусом коренных малочисленных народов у нас связан ряд привилегий. Скорее всего, к ним могли приписаться часть коми, особенно из числа тех, кто тоже занимается оленеводством.
Люди меняют идентичность по разным обстоятельствам. Мы легко это видим, когда оказываемся за границей. Все немцы, ранее проживающие на территории России и выехавшие в Германию, стали русскими для местных немцев и смирились с этим. Такие смены идентичности считаются примордиалистами ненастоящими. Но что значит «настоящий» или «ненастоящий», если человек в данный момент считает себя таким и это сказывается на его поведении? Если он ее меняет ситуативно, то, значит, такая идентичность — явление ситуативное и определяется социальными институтами, которые работают в данном конкретном обществе. Но этническая идентичность неуниверсальна, поскольку существуют местности и периоды в истории, где она совершенно незначима или вовсе отсутствует.
Этнические категории и статистика: дебаты в России и во Франции (под ред. Е.И. Филипповой). М., 2008.
5. Идентичность как процесс
Идентичность неуниверсальна и в хронологическом отношении. Были периоды, когда она работала очень слабо и вовсе не доминировала.
Сейчас на этническую идентичность смотрят как на процесс. И в этой связи чаще говорят об этнической идентификации, постоянно воспроизводящейся в разных ситуациях, чем об идентичности, которая «приросла» к человеку и не может меняться.
Конечно, российская система учета все время возвращает человека к его записанной когда-то идентичности, но человек в разных ситуациях пытается этим манипулировать.
Политика идентичности складывается из взаимодействия трех больших дискурсивных полей, или областей. Это правовой дискурс, в рамках которого происходит признание или непризнание таких групп как самостоятельных единиц. Правовой дискурс работает, отсеивая в том числе и «неправильные», «неэтнические» идентичности. Затем важен политический дискурс, потому как политическая выгода или политические риски при построении категорий всегда учитываются. Работает и научный дискурс, в рамках которого обычно и разрабатывается категоризация языков и культур. И как раз эти категоризации ложатся в основу разработки перечней этнических категорий для переписей населения.
Читайте также
Поддержать постнауку 
